Особенно,... 
64 
— Мне совсем не хочется ложиться в постель! И есть — тоже. К тому же мне очень нужно сказать пару слов его све… моему мужу. А поскольку еще слишком рано, чтобы надевать розовое платье, так и коричневое пока сойдет, — решительно заявила она, изо всех сил стараясь смягчить резкость своих слов.
Служанка открыла было рот, чтобы возразить. И тут же снова захлопнула его. Потом пожала плечами и дернула головой так, что огненно-рыжие кудряшки запрыгали по плечам.
— Ну… что ж, ладно, мэм.
Двадцатью минутами позже, услышав знакомое насвистывание, Эбби тихонько подкралась к двери, некоторое время внимательно прислушивалась, потом негромко постучала. Не дождавшись ответа, Эбби приоткрыла тяжелую дверь и бесшумно проскользнула в спальню виконта.
Ей уже случалось бывать здесь, когда миссис Харрис устроила ей нечто вроде обзорной экскурсии по всему дому, и Эбби знала, что покои виконта почти точная копия ее собственных, только поменьше. Разница между ними была разве что в мебели.
Мебель в спальне виконта была из темно-вишневого дерева. Тяжелые столы и стулья и массивная каминная полка из точно такого же дерева создавали бы ощущение некоторой мрачности, если бы не контраст со стенами цвета слоновой кости, сверкающую белизну которых удачно оттеняли роскошные портьеры глубокого винно-красного цвета. Сейчас перед камином стояла латунная ванна, над которой клубился пар. Возле нее валялись еще влажные полотенца.
Пол устилали мягкие ковры — как и стены, тоже цвета слоновой кости. Огромная, поистине королевская кровать, на которой без труда могли поместиться четверо мужчин, была застлана бархатным покрывалом того же цвета, что и портьеры. Такого же цвета были и шелковые простыни, край которых выглядывал из-под покрывала. На стенах висели семейные портреты, написанные в слегка мрачноватых тонах.
Спальня виконта ошеломила ее. Она подавляла, здесь трудно было дышать, и среди этого мрачного великолепия Эбби почувствовала себя маленькой и жалкой. Она внезапно поймала себя на мысли, что ей куда проще было бы разговаривать с виконтом в ее комнате, тем более что и он наверняка чувствовал бы себя там не в своей тарелке — Эбби давно уже заметила, что представители сильного пола, попав в женский будуар, обычно теряются, словно все это обилие шелков и кружев, ароматы духов и изящная хрупкая мебель лишают их почвы под ногами.
Между тем ее новоиспеченный супруг, беззаботно насвистывая, развалился в одном из стоявших перед камином обитых кожей вишневого цвета кресел. Откинувшись на мягкую спинку, он закинул ноги в шелковых носках на высокий табурет и бездумно следил за пляшущими в камине языками пламени. Мускулистое тело его прикрывал мягкий халат в винно-красных и темно-синих тонах. В руках он держал высокий хрустальный бокал, до половины наполненный темно-красным вином. Небрежно вертя его двумя пальцами, Кипп любовался игрой вина.
Будь она невинной девушкой, подобное зрелище заставило бы ее онеметь. Впрочем, Эбби и сейчас онемела.
Только вместо того, чтобы оробеть, она вдруг неожиданно разозлилась еще сильнее.
— Ну что, довольны собой? Воображаете, что умнее всех на свете? — резко бросила она, убедившись, что супруг даже не заметил ее появления.
Едва не выронив от неожиданности бокал с вином, Кипп подпрыгнул в кресле как ужаленный, пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство, а потом, одним прыжком оказавшись на ногах, с недовольным видом уставился на ту, что осмелилась нарушить его покой.
Дьявольщина! Она опять напялила на себя одно из этих мерзких коричневых платьев! Тонкие плечи Эбби в этом рубище казались почти квадратными, сузившиеся глаза напоминали дула дуэльных пистолетов, а маленький подбородок был задран так высоко, что она в любую минуту могла потерять равновесие и грохнуться затылком об пол. А волосы, Матерь Божия! Причесанные волосок к волоску, они опять были стянуты в этот кошмарный пучок, от одного вида которого у него начинало ломить зубы! Стало быть, сделал неутешительный вывод Кипп, месье Парфэ еще не явился. Жаль! А он искренне надеялся, что тот сумеет сотворить настоящее чудо.
Ну и выражение у нее на лице! Киппу вдруг неожиданно вспомнилась одна из его старых нянюшек, та, которую он про себя называл мисс Железная Задница. Эта угрюмая старая карга, судя по всему, получала истинное наслаждение, больно щелкая его по пальцам, пока он не научился правильно застегивать штанишки. А в те минуты, когда она с мрачным сладострастием объявляла ему, что оставляет его без сладкого, в глазах у нее всякий раз загорался огонек и тонкие губы кривились в усмешке.
64 
