Последние отзывы

  171  

— Она считает, что это более здравый подход, нежели воздействовать на Леглинда общими рассуждениями о его лучших побуждениях.

— Тем более что их у него попросту нет. Она права. Ну что ж, мы с ним встречаемся через неделю, вот и посмотрим.

— Вы решили между собой, кто о чем будет говорить?

— Говорить будет большей частью она. Жду не дождусь, что она скажет. Никогда не слышал, чтобы она повышала голос, не говоря уже о том, чтобы поучать конгрессмена.

Однако, как впоследствии оказалось, Клаудия и не думала повышать голос. Оказавшись в офисе Оливера Леглинда, она напротив, говорила так тихо, что конгрессмену приходилось напрягать слух.

— Мы признательны за то, что вы так быстро откликнулись на нашу просьбу о встрече, — сказала она, с удовольствием отметив про себя, как Леглинд со Струдом быстро переглянулись, удивленные тихим голосом женщины ростом в шесть футов, с гладко зачесанными назад седыми волосами и слишком большими для нее очками. — Нам, конечно, было приятно услышать от мистера Струда, что мы ни в чем не виновны, хотя, с другой стороны, эта новость привела нас в определенное замешательство.

Конгрессмен нахмурился. Это был крохотный человечек, сложенный на редкость непропорционально: при малом росте у него были слишком длинные руки и слишком короткие ноги. Прищурившись, он внимательно разглядывал посетителей из-под мохнатых бровей. Густые волосы были так аккуратно расчесаны и уложены, что ясно было: он немало ими гордится. Гарт знал, что Леглинд способен одурачить слушателей, доведя их до исступления мрачными рассказами о пустой трате государственных средств, о том, что это угрожает чуть ли не самим основам американского образа жизни. Но сейчас перед ним не было толпы внимавших ему людей. Конгрессмен стоял, слегка раскачиваясь на каблуках, и вид у него был озадаченный и нетерпеливый.

— Мне казалось, это решение вас обрадует. Мне рассказывали, что вы недовольны нашими действиями, советовали профессору Андерсену не выступать с показаниями на слушаниях…

— Никто мне ничего подобного не говорил, — ответил Гарт. — Я был готов дать показания, мы с мистером Струдом обсуждали этот вопрос.

— Верно. Я наслышан о вашем разговоре, профессор. Похоже, вы считаете меня не слишком любознательным человеком. «Если бы его хоть сколько-нибудь волновала наука», — так вы изволили выразиться. Кроме того, вы упомянули о каких-то кознях, которые мы будто бы строим.

— Да, упомянул. Приношу свои извинения. Сожалею, что, не подумав, допустил подобные высказывания. Мне стыдно за них.

Леглинд молчал. Это молчание забавляло Гарта. Так бывало всякий раз, когда он ловил себя на мысли: насколько обезоруживают собеседника вовремя принесенные извинения. Мало кто из тех, кто собрался выяснять отношения, способен броситься в бой после простых слов: «Прошу прощения. Мне стыдно».

— Ну что ж, это благородный поступок, — сказал Рой Струд. — Не так много найдется людей, способных мужественно признать свои ошибки. Но, как мне кажется, конгрессмен пока не знает, почему вы недовольны нашим решением и что привело вас сюда.

— А то, что вы поставили нас в двусмысленное положение в нашем городе, — ответила Клаудия. — Обвинения висят в воздухе, но не подкреплены ничем конкретным.

— Что-что? Прошу прощения, я что-то не совсем вас понимаю.

— Она хочет сказать, что мы не объявили, что допустили ошибку по отношению к их университету, — решительно ответил Леглинд. — Но этого не может сказать никто, потому что до заслушивания показаний свидетелей дело так и не дошло. Да и не дойдет, если только вы этого не хотите. По крайней мере нам так сказали. Так что если вы приехали из-за этого, то, выходит, зря.

— Не думаю. Мы приехали, чтобы поговорить с вами о церемонии торжественного открытия Института генной инженерии. — Гарт видел, как неприязненно дрогнули у Клаудии уголки губ, когда она повторила то, о чем раньше говорила с Сабриной, самыми яркими красками расписывая предстоящее событие, имеющее общенациональное и международное значение, рассказывая о богатых доброхотах, включая Билли Конера, подаривших крупные суммы, о приглашенных на торжества ораторах, среди которых лауреаты Нобелевской премии и политические деятели мира. Клаудия протянула Леглинду лист бумаги со списком участников.

— Пока этот список держится в тайне, но мы захватили с собой один экземпляр, потому что вы, разумеется, входите в число приглашенных.

  171