Особенно,... 
60 
Одна из лошадей фыркнула, и Молли тут же за это ухватилась, решив задать вопрос, мучивший ее некоторое время назад. Хотя сейчас, честно говоря, ей до этого не было никакого дела. Зато можно сменить тему. Пусть знает, какой Молли может быть въедливо откровенной.
— Зачем ты охолостил Сильвестра? Был бы отличный жеребец.
Она почувствовала, как Доминик на нее уставился, и придала своему лицу выражение умеренно горячей заинтересованности.
— Нет, правда, почему?
— Ну и вопросики у тебя. Я его не холостил. Он мне достался уже таким. Его прежний владелец сказал, что там были какие-то проблемы… с развитием.
— А-а. — Молли уперлась рукой в живот Доминику, чтобы приподняться и сесть поудобнее. В конце концов, они на берегу ручья. — Ты имеешь в виду, как у Фанни Сайда, победителя «Дерби» в Кентукки?
— Я такого не помню. А что с ним случилось?
— Одно яичко не опустилось, — сказала она, перемещая руку в самый низ его живота. Она знала, что ему от этого будет неловко, но сейчас так лучше: сбивает романтический лад. — Вроде как упаковка для них была полностью готова, но наполовину пуста.
Доминик слегка пошевелился.
— Да, вот незадача.
— Точно. Поэтому и пришлось охолостить Фанни Сайда, чтобы это не мешало ему брать призы на скаковой дорожке. — Она сдвинула руку еще ниже и зажала в горсть его джинсы. — Не знаю всех подробностей процедуры. Наверное, быстро: чик-чик и готово…
Доминик накрыл ее руку своей.
— Перестань, Молли. Достаточно. Хватит. Черт, неужели нам не о чем больше поговорить?
— Ну, конечно. — Она убрала руку и выпрямилась. — Выбирай тему.
— Я выбрал, но ты ловко перевела стрелки на другое. Может, и не ловко, это как посмотреть. Главное, ты не хочешь обсуждать то, что произошло.
Она сорвала веточку с тремя листками и принялась вертеть в пальцах.
— Мы занимались сексом. Хорошим сексом. Отличным сексом.
— Вот как?
— Ну да, так это всегда называлось. Секс.
— Просто секс.
— А как еще? Лечебный секс?
— И кто же лечился — ты или я?
— Ну я-то на больничной койке не валялась.
— Скажешь еще хоть слово в том же духе, и я тебе это устрою. Ты серьезно? Ты занималась со мной сексом, чтобы я расслабился?
— Не знаю. А ты расслабился?
— Нет, черт подери. Я не расслабился. И верить в то, что тебе было все равно, я не собираюсь, не такой уж я дурак.
— А я не утверждала, что мне все равно.
— Ага. Все понятно. Меня снова щелкают по носу. Ты боишься, что я к тебе привяжусь. Или еще хуже: что ты начнешь испытывать ко мне некие опасные чувства, выходящие за рамки отношений двух взрослых особей, наслаждающихся друг другом.
— Перестань кривляться. — Молли встала и посмотрела на него сверху вниз. — Знаешь, если каждый раз после… секса ты будешь его со мной обсуждать, черта с два я еще раз им с тобой займусь.
Он откинулся назад, скрестил ноги, вздохнул и произнес:
— Очень по-женски. Отказывать в сексе, чтобы доказать свою правоту.
— О, вот только этого не надо. Не смейте мной командовать, Доминик Лонгстрит.
— Я? Командовать тобой? Брось, Молли Эпплгейт никто не командует. Она сбегает исключительно по собственному желанию.
Он был прав. Она уже перешагнула через бревно и шла к лошадям, чтобы Дэйзи поскорее унесла ее подальше отсюда. И он сам спровоцировал ее на побег.
— Откуда ты такой взялся, Доминик Лонгстрит?
Он тоже поднялся.
— Тот же самый вопрос я могу задать тебе. Нечего хмуриться, будто не понимаешь. Ты сводишь меня с ума. Я обнимаю тебя, зная, что скоро ты исчезнешь. Ты обнимаешь меня, такая живая и теплая, и в то же время подсчитываешь, в какой день тебе лучше уехать. А самое главное — прямо здесь, прямо сейчас, я хочу тебя так сильно, что…
До чего он умный. Догадливый. Смышленый. Сообразительный.
Неожиданно для самой себя Молли бросилась Доминику на шею и страстно приникла к его губам. Ее руки гладили его по спине, а ноги оказались на добрых четыре дюйма над землей.
Он попытался перехватить ее поудобней, чтобы удержаться на ногах, но не смог. Она коснулась ногами земли, но тут они окончательно потеряли равновесие, упали… и скатились по берегу прямо в ручей.
Расцепив объятия, они выскочили, отфыркиваясь, на берег. Ручей был глубиной не больше двух футов.
Доминик потряс головой, как пес после купания, и от него во все стороны полетели брызги.
— Зачем ты это сделала?
— Не знаю. Это был порыв. Я не думала, что мы упадем. — Молли подняла руки и критически осмотрела то, во что превратился ее жакет для верховой езды. — Какое все сырое.
60 
