82 
Они уже подошли к спальне, и Джек провел рукой по ее волосам, как тысячу раз делал в их благословенном прошлом. Но на сей раз это было ошибкой. Он это сразу почувствовал и сказал довольно резко, чтобы скрыть неловкость:
— Сразу ложись спать.
— Как? — улыбнулась она, глядя на него. — Разве ты сначала не прочтешь мне лекцию на тему, какая я глупая, что пошла охотиться за разбойником?
— Я бы запер тебя в твоей спальне на две недели, если бы мне не нужна была твоя помощь, чтобы разобраться с тем, что происходит в каждой комнате этого дома. Не сомневаюсь, не прошло бы и пяти минут, как ты сумела б выбраться. Но это не значит, что я на тебя не сержусь. На Киппа, кстати, тоже. Хотя, — закончил он, улыбаясь, — Киппу предстоит тяжелое испытание в последующие несколько дней.
Мери открыла дверь спальни и вошла. Склонив голову набок, вопросительно посмотрела на Джека, внимание которого привлекла широкая кровать, полускрытая в слабо освещенной комнате.
— Испытание? Ах да. Я понимаю, о чем ты. Леди Сьюзен смотрела на него довольно призывно, ты заметил? Господи, бедный Кипп. Э-э… хочешь войти? Это никого не будет шокировать — ведь мы женаты.
— Что? Ах да, бедный Кипп, — повторил Джек, понимая, что смотрит на брачное ложе, принадлежащее ему по праву. А Мери — благослови ее Господь, а его черт бы побрал — смотрела на него так, словно знала, что он принадлежит ей по праву. — Нет, Мери, уже поздно. Я хочу сейчас же лечь спать.
Улыбка исчезла с лица Мери. Она стиснула зубы, чтобы не задрожал подбородок, и ни одна слезинка не скатилась по побледневшему лицу.
— Да, уже поздно.
Протянув руку, Джек дотронулся до ее плеча:
— Мери, я…
— Тс-с, — прошептала она и, встав на цыпочки, прижалась губами к его рту. Ее поцелуй был страстным, хотя и неумелым, но Джеку стало жарко. Его сердце разрывалось от боли, от ее безоглядной любви.
Он мог бы сдаться, подчиниться. Это было бы так легко. Разом кончились бы все его страхи и сомнения. Больше не надо было бы задавать вопросы, не надо было бы ничего бояться. Он мог бы сделать ее своей. И забыть, что сказал ему отец в ту последнюю ночь.
Это было бы так легко.
Но он стоял, не отвечая на ее поцелуй, хотя внутри у него все гибло.
И он ушел.
Глава 23
Мистера Поппо перевели из столовой, где он ремонтировал камин, как и нескольких других рабочих, в спальню к Джеку. Когда они там закончили, Мери велела им перейти в соседнюю комнату и как можно громче стучать молотками, желательно с семи утра.
Мери занималась делами, стараясь никому не показываться на глаза. И другие обитатели дома, не договариваясь, тоже словно решили выждать какое-то время.
А Рыцарь Ночи за три дня совершил еще три ограбления.
На четвертый день, когда Джек и Мери сидели в большой гостиной в ожидании обеда, в Колтрейн-Хаус прибыл сквайр Хедли. Не успел Максвелл доложить о нем, как сквайр оттолкнул его и буквально ворвался в комнату.
— Глянь на этого индюка в нелепом костюме, Клуни. Напыщенный, жирный пигмей. — Клэнси и Клуни, как обычно, сидели на люстре. — Как говаривала моя мать — святая женщина, — как ни ряди кабана в шелка, он кабаном и останется.
— Погляди на живот, Клэнси! Видать, любитель хорошо поесть! А какой нос! — Клуни смотрел сверху, как Хедли усаживается на диван. — Помяни мое слово, этот человек — пьяница. Он способен выпить и чернила, если ничего другого не будет под рукой. Но что ему здесь нужно, Клэнси, как ты думаешь? Местные помещики сюда не приезжают и никогда не приезжали. Тихо, он что-то говорит!
— Я никогда не знал вас достаточно хорошо, — сказал сквайр, принимая у Джека бокал вина. — Времени не было, да, признаться, и желания. Что касается вашего отца, моя жена не велела даже приближаться к вашему поместью. До нас доходили слухи — не без этого, — мы знали, что у вас творится. Ни стыда, ни совести. А ведь в доме были дети. Моя Сара не позволяла мне даже ногой ступать на вашу землю. Сплошное пьянство и — простите меня, мисс, — разврат. До детей никому не было дела. А еще к вашему дому прибились актеры! Нет-нет, Сара не потерпела бы такого. Моя жена — добрая христианка.
Мери еле сдержалась. Добрая христианка? Как бы не так! Эта «добрая христианка» знала, что в доме двое детей, и ничего не сделала? Пальцем не пошевельнула, чтобы помочь.
— Я уверена, она молилась за наши души, сквайр, — наконец сказала Мери, когда смогла разомкнуть крепко стиснутые зубы.
82 
