26 
— Суперский конкурс, Вик, — Мари-Луиза не сводила глаз с великана. Вот он-то как раз вышагивал, как павлин. — Классная задница, — добавила она, что, по мнению Сен-Жюста, было совсем ни к чему.
— Да, у него две ленты, — вздохнул Сен-Жюст. — Это же очевидно, ты согласна?
— Соглашусь, если не будешь доставать меня, — ответила Мари-Луиза. — Но знаешь, Вик, это соперник что надо. Я не разглядела имя на карточке, потому что смотрела пониже. А ты не заметил, как его зовут?
— Джанкарло, — с готовностью подсказал Стерлинг. — Я читал о нем в буклете конференции. Джанкарло означает «Великий дар бога».
— Типа того, — протянула Мари-Луиза. — Хотя он такой масляный, что я не стала бы на него прыгать. Можно съехать.
— Мари-Луиза, прежде всего ты — леди. Будь любезна, потрудись не забывать о чувствительной натуре своего наставника, — предупредил Сен-Жюст.
— Да-да-да. А ты тогда не забывай, Вик, что мускулы и волосы пользуются спросом. Ты же выглядишь как лощеный шулер.
— Прошу прощения? — Сен-Жюст поднес монокль к синему глазу.
— Ладно, не грузись. Просто на твоем месте я бы не спешила подсчитывать бабки.
— А на своем? — взгляд Сен-Жюста естественным образом остановился на еще одном очень высоком создании — девушке с пышной копной смоляных волос, которые не уступали шевелюре Джанкарло. Ярко-алое платье начиналось на кончиках ее грудей, заканчивалось на середине бедер и плотно облегало все, что находилось между. Пышная упругая грудь, длинные стройные ноги. Виконт наклонился к Мари-Луизе. — Взгляни на свою соперницу.
Она проследила за взглядом Сен-Жюста.
— Твою мать. Представляю, сколько гормонов они едят!
Стерлинг нахмурился.
— Ее имени я не помню, — нахмурился Стерлинг. — Зато знаю кое-что про Джанкарло. Хотите, расскажу?
— Пожалуй, — ответил Сен-Жюст, глядя на женщину, которая приближалась к нему с ручкой и маленькой книгой, заметно при этом нервничая.
— Не могли бы вы подписать книгу? — спросила она дрожащим голосом.
— Подписать что?
— Она хочет твой автограф, Вик, подпись, — объяснила Мари-Луиза. — Напиши свое имя.
— Непременно, — Сен-Жюст взял книгу и ручку. Он поколебался, затем спросил, как ее зовут.
— Ирен, — выдохнула женщина. — А можно с вами сфотографироваться?
— Конечно, моя дорогая Ирен, — Сен-Жюст нацарапал несколько слов и подписался: Алекс Блейкли. — Стерлинг, будь любезен, — он указал на фотоаппарат, который женщина достала из сумочки.
Сен-Жюст протянул руку. Ирен шагнула к нему, он обнял ее за плечи и развернул лицом к Стерлингу.
— У вас божественные духи, — прошептал он, пока Стерлинг щелкал фотоаппаратом, после чего поцеловал Ирен руку и отправил восвояси.
— Надо бы кому-нибудь с ней пойти, — заметила Мари-Луиза. — А то она врежется в стену, перечитывая твои каракули. Что ты написал?
— Ничего особенного, — пожал плечами Сен-Жюст, глядя на вторую женщину с ручкой и книгой для автографов. — Просто цитату из Байрона. «Моей Ирене. Она идет, прекрасная как ночь». Мускулы — это еще не все, Мари-Луиза. Женщин привлекает шарм, за это они и будут голосовать. А теперь — прошу прощения. Как бы это ни было утомительно, боюсь, я должен идти к поклонницам.
— А где Алекс? — спросила Мэгги, когда к ней подошел растерянный Стерлинг. — И Мари-Луиза?
— Где-то в толпе, — махнул рукой Стерлинг. — У них там светский раут. Ох, я, наверное, зря это говорю. Мне так неловко, честно. Там все словно с ума сошли, фотографируются, просят, чтобы их поцеловали. В смысле женщины просят. Я видел, как другие конкурсанты целуют женщин прямо в губы. А Сен-Жюст целует им руки, а потом спокойно цитирует какую-нибудь чушь из Байрона.
— Целует руки? В ладонь, конечно же, — Мэгги вспомнила, как по ее руке побежали мурашки, когда в день своего появления Сен-Жюст поцеловал ей ладонь. Как он взял ее за руку, склонился, как его ясные синие глаза встретились с ее глазами, пока он подносил руку к губам… Они были так близки в тот момент, и она до сих пор ощущала эту близость, вспоминая поцелуй, — пожалуй, слишком часто, что нарушало ее душевный покой.
— Мужчины уже давным-давно не целуют женщинам ладонь. Они там что, все спятили?
— Женщины глупо хихикают и жеманятся. Но ведь они не знают, что Сен-Жюст их просто использует. Мне больно думать о том, каким он бывает жестоким. Очень жестоким.
— Он просто Сен-Жюст, Стерлинг, — вздохнула Мэгги, похлопав по пустому стулу рядом с ней. — Дело не в том, что ему безразличны другие люди, — она сморщила нос. — Ну, может, совсем немного. Мне кажется, человек сначала должен доказать, что достоин его внимания.
26 
