70 
— Это не для меня! — заявила она, сморщив нос. — Фу!
— Разве это не лучше для ребенка? — спросила Кэтрин. Она недавно вернулась от родственников и теперь помогала ухаживать за племянницей.
— Бред собачий! — огрызнулась Бет, испепелив сестру взглядом.
— Знаешь, а ведь когда Мэдисон подрастет, тебе придется контролировать свою речь, — заметил Майкл.
— Неужели? — ледяным тоном ответила Бет.
— Мне так кажется, — осторожно проговорил он.
Их совместная жизнь текла довольно гладко. Они жили как муж и жена, хотя официально зарегистрированы не были. Обоих это устраивало. Классный секс — и никаких обручальных колец. Хотя порой Майклу казалось, что можно бы и пожениться. Тем более что у них общий ребенок.
После рождения Мэдисон у него не возникало желания встречаться с другими женщинами, помимо Бет. Его вполне удовлетворяло общение с нею, с дочкой — и с Кэтрин, которая, оправившись от первоначального шока, вела себя вполне дружелюбно. Да и Бет, похоже, понемногу смиряла свой мятежный дух — перестала ходить на гулянки до утра и напропалую флиртовать с каждым встречным мужчиной. Она не меньше Майкла любила девочку, и, хотя они частенько ссорились, в одном их мнения неизменно совпадали — у них самый очаровательный ребенок на свете. Девочка унаследовала черты обоих родителей: темные курчавые волосы, сияющие зеленые глаза и оливковую кожу. Она была настоящая красавица.
Случалось, когда малышка просыпалась посреди ночи и требовала еды, Майкл сам брал ее из кроватки и кормил из бутылочки. Ему нравилось держать на руках этот тепленький комочек, выжидающе глядящий на него своими большущими глазищами. Он испытывал к ней такую любовь, которую сам в себе не подозревал. Его ребенок. Его будущее. Наконец он обрел семью, которой был лишен всегда.
Когда девочке исполнилось полгодика, Кэтрин переехала к ним жить. Ей, как и Бет, было всего восемнадцать, но она казалась гораздо взрослей и серьезней. Майкл был доволен, что она с ними, — будет кому присматривать за Мэдисон и ее мамашей, а ему больше не нужно будет дергаться, пока он на работе. Тем более что он по большей части «трудился» ночью, а Бет жаловалась, что ей одной страшно.
Как-то утром Бет проснулась, умылась и решила, что пора возвращаться к занятиям в институте моды.
— Ты будешь платить за мою учебу? — спросила она. — Обещаю, жалеть не придется!
— Если ты уверена, что именно этим хочешь заниматься, — ответил Майкл, — я охотно стану платить.
— Больше чем уверена, — заявила Бет. — Я еще прославлюсь. Вот увидишь.
— Прославишься? — Ему импонировал ее энтузиазм.
— Майкл, очень скоро ты будешь мной гордиться.
— Я уже горжусь, — сказал он и показал на Мэдисон, которая весело брыкалась в своей кроватке.
— Правда?
— Правда, — искренне сказал он и обнял ее.
Поговаривали, будто Вито Джованни расстался с Мейми. Вито застукал ее в собственной постели с какой—то женщиной, рассвирепел и выставил за дверь. Еще говорили, что теперь у него новая подруга, стриптизерша двадцати двух лет, известная под псевдонимом Вестерн-Пусси.
Однажды вечером мужики сидели в клубе и играли в покер. Среди игроков были Кощей и Гас. Майкл застал их за оживленным обсуждением сексуальных наклонностей Мейми. Оба от души потешались, и Майкл решил, что сейчас самое время напомнить Кощею о своем существовании.
— Ах, Мейми! — небрежно протянул он и взял себе стул. — Она еще в Вегасе по девочкам ударяла. Это всем известно.
Кощей бросил на него безучастный взгляд.
— Ты со мной разговариваешь? — надменно произнес он.
— А что, нельзя?
— Шут гороховый, — процедил Кощей.
— Тише, тише! — вмешался Гac. — Воюйте где-нибудь в другом месте.
— Все, забыли, — отрезал Кощей.
Но Майкл забывать не собирался. Позже вечером он подстерег Кощея у выхода из клуба и загородил ему дорогу.
— Ты что-то против меня имеешь? — напрямик спросил он.
Кощей оглядел его своими маленькими бегающими глазками.
— А то ты не знаешь! — хмыкнул он. — Перестань. Не дурак же ты, в самом деле.
Майкл тупо уставился на него.
— А-а, кажется, понимаю, — обрадовался Кощей. — Мейми тебе так ничего и не рассказала?
— О чем?
— О твоей мамочке, — сказал Кощей. — Видишь ли, — добавил он и потер шрам на щеке, — в тот вечер, когда это случилось, я был там.
У Майкла засосало под ложечкой.
— О чем ты толкуешь, черт тебя подери?
70 
