Особенно,... 
65 
— Что объясняет, почему вы здесь, — ответил Томас, беря ее за локоть и увлекая ближе к высоким кустам, окаймлявшим узкую дорожку.
Она вырвала у него руку.
— Не будьте дураком. Я бы послала вам в отель записку, если бы была уверена, что вы умеете читать. Кроме того, я не могла рисковать, не зная, как вы воспримете то, что я не приду. Вы вполне могли бы устроить кошачий концерт под окнами деда, как какой-нибудь обманутый Ромео.
— Кстати, эту вещь я не слишком люблю, ангел. Все умирают, причем совершенно неоправданно. Но ты не можешь спасовать и убежать от меня сейчас. Я принес новости.
Она уставилась на него, мгновенно насторожившись.
— Какие новости? Вы завтра утром покидаете Англию? — Она драматическим жестом прижала руки к груди. — Клянусь, эта печальная новость разобьет мне сердце на мелкие осколки. Придется мне завтра с утра пораньше побежать и купить себе новую шляпку, чтобы как-то смягчить сердечную боль.
Томас улыбнулся, от души наслаждаясь ее остроумием.
— Не стоит так стараться, Маргарита. Ты бы изошла слезами, если бы я уехал. Ведь тогда твое любопытство так и не было бы удовлетворено и ты бы никогда не узнала, почему, находясь рядом со мной, ты чувствуешь себя не так, как обычно.
Маргарита покачала головой, и в лунном свете ее медно-рыжие волосы вспыхнули золотистым огнем.
— Вы в восторге от самого себя, Донован. Можно подумать, что до вас меня никто не целовал.
— Конечно, целовали. Десятки раз. Сотни. Вы настоящая светская дама.
— А, заткнитесь, — оборвала его Маргарита, отводя в сторону взгляд своих прекрасных изумрудных глаз. — Быстро говорите ваши новости и позвольте мне уйти. Становится холодно.
Он наклонил голову с единственной якобы целью прошептать ей свои новости на ухо, но на самом деле желая быть ближе к ней, вдыхать исходящий от ее волос аромат, позволить губам скользнуть по ее виску.
— Лорд Мэпплтон сказал мне кое-что интересное сегодня вечером. Он подумывает о женитьбе.
Она стрельнула глазами в одну сторону, в другую и тут же отвернула голову, чтобы скрыть промелькнувшую на лице торжествующую улыбку, выдававшую ее с головой. Но Томас успел заметить эту улыбку: его голова почти соприкасалась с ее головой и он внимательно наблюдал за ее лицом.
— Вы не пытаетесь меня разыгрывать? — спросила она, и почти мгновенно лицо ее приняло обеспокоенное выражение. — Боже мой! Неужели вы хотите сказать, что лорд Мэпплтон обвенчался с мисс Роллингз? Но они же только что познакомились и она ему совсем не пара. Эта ужасная, назойливая, фривольная женщина. Необходимо что-то предпринять. Я…
— Прекрати это, ангел, — прервал ее Томас. Он услышал достаточно, чтобы раз и навсегда убедиться в том, что не ошибся в своих подозрениях. На сердце у него стало тяжело. — Кого-то, возможно, и смог бы обмануть твой возмущенный вид, но не меня.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Она не мигая смотрела ему в лицо. Ложь давалась ей легко, и любого другого, скоре всего, ввели бы в заблуждение полный сожаления голос и беспокойство, кажущееся вполне искренним. — Не далее как сегодня утром я постаралась встретиться с сэром Перегрином и рассказать ему, как сильно меня огорчило то, что мисс Роллингз сочинила целую историю, чтобы быть представленной дедушке и мне.
— Да, держу пари, ты это сделала. — Томас сдвинул на затылок шляпу, размышляя о том, много ли можно сказать Маргарите, не вспугнув ее, и решил, что, имея дело с женщиной, не стоит волноваться из-за того, что сказал слишком много.
— Ты думаешь этого достаточно, чтобы замести следы? Или ты намерена лично пойти к Мэпплтону и умолять его не совершать необдуманного поступка, не жениться на женщине, ниже его по положению? Если так, то позаботься обзавестись свидетелями, поскольку едва ли стоит рассчитывать на то, что этот ошалевший от мыслей о деньгах дурак запомнит твой визит.
Маргарита выпрямилась и воинственно вздернула подбородок.
— Что за зловещие намеки. Я поверить не могу, что между нами происходит подобный разговор, и не могу понять, почему я стою здесь, выслушивая ваши оскорбления. Всего доброго, Донован.
— Это здесь ты встречаешься со своим мастером-картежником? Здесь, у конюшен? И сколько же еще времени Чорли будет выигрывать, прежде чем ты лишишь его последнего пенни, обрекши на позор и бесчестие? — спросил Томас, когда она повернулась к нему спиной, бесстрастно наблюдая, как напряглись и снова расслабленно опустились ее плечи.
65 
