Последние отзывы

  115  

Мирные читатели могут представить себе, какой предобеденной молитвой все это было для сурового патриотизма и как батальон Фий-Сен-Тома выступил "под ружье", по счастью, без дальнейших последствий. В суд Собрания поступили жалобы и встречные жалобы; велась защита; марсельцы требовали приговора свободного суда присяжных, который так и не состоялся. Но для нас интереснее вопрос: каков будет конец всех этих дико нагромождающихся событий? Какой-нибудь да будет, и время его близится! Работают центральные комитеты, комитеты федератов в якобинской церкви, комитеты секций в городской Ратуше, собрание Карра, Камиля и компании в кафе "Золотое солнце"; работают подобно подводным божествам или болотным богам, орудующим в глубокой тине, пока все не будет готово.

А наше Национальное собрание, подобно полузатонувшему кораблю без руля, лежит, качаясь с боку на бок, в то время как на него страшно орут с галерей визгливые женщины и федераты с саблями; оно ждет, к какому берегу прибьет его волна случая, подозревая - а на левой стороне и зная, - какой тем временем готовится подводный взрыв! То и дело приходят петиции, требующие обвинения короля в вероломстве; приходят они и от парижских секций, и от провинциальных патриотических городов, "от Алансона, Бриансона и торговцев с ярмарки в Бокере". И если бы только это! Но 3 августа являются с такой же петицией мэр Петион и муниципалитет, - являются совершенно открыто, в трехцветных муниципальных шарфах. Все патриоты требуют обвинения короля в нарушении присяги; все желают и ждут низложения его. Бриссотинцы требуют того же и возведения на престол маленького королевского принца под их протекторатом. Настойчивые федераты спрашивают Законодательное собрание: "Можете вы спасти нас или нет?" 47 секций согласны на низложение, и только секция Фий-Сен-Тома осмеливается не соглашаться на это. Секция Моконсей даже заявляет, что низложение, собственно говоря, уже совершилось; Моконсей с своей стороны "отныне", с последнего дня июля, "отказывает Людовику в повиновении" и заносит это постановление в протоколы для всеобщего сведения. Шаг этот громко порицается, но будет вызывать и громкие похвалы, и название Mauconseil, или плохой совет, тогда изменится в Bonconseil, или добрый совет.

Председатель Дантон в секции Кордельеров делает нечто другое: он приглашает всех пассивных граждан принять участие в делах секции наравне с активными, так как всем грозит одна и та же опасность. Вот что делает, будучи официальным лицом, этот окутанный облаками Атлас, который поддерживает все на своих плечах. Он же устраивает так, чтобы батальон марсельцев перевели на новые квартиры в его собственном участке, на далеком юго-востоке. Хитрый Шометт, жестокий Бийо, капуцин-расстрига^[141] Шабо, Гюгенен с набатом в сердце готовятся приветствовать их там. При этом все время повторяется вопрос: "О законодатели, можете вы спасти нас или нет?" Бедные законодатели! Законодательство их наполовину затонуло, под ним зреет вулканический взрыв. Вопрос о смещении короля будет обсуждаться 9 августа, а постыдное дело Лафайета кончится, как ожидают, восьмого.

Может быть, сострадательный читатель хочет заглянуть на королевское Lever в воскресенье 5 августа? Последнее Lever! Давно уже - "никогда", говорит Бертран Мольвиль, - Lever не было так блестяще, по крайней мере так многолюдно. Грустное предчувствие читалось на всех лицах; у самого Бертрана глаза были полны слез. В самом деле, по ту сторону трехцветной ленты, на фейянской террасе, идут дебаты Законодательного собрания, дефилируют секции, весь Париж на ногах в это самое воскресенье, требуя Decheance. Тем временем здесь, за лентой, в сотый раз предлагается проект увезти Его Величество в Руан, в замок Гайон. Швейцарцы ждут в Курбвуа, многое готово, король сам почти готов. Тем не менее в сотый раз, когда близок момент действовать, король отступает после того, как все в трепете ждали целый бесконечный день; у него "есть причины думать, - пишет он, - что восстание еще не так назрело, как вы предполагаете". Бертран де Мольвиль вне себя от досады и отчаяния (d'humeur et de desespoir).

Глава шестая. ПОЛУНОЧНЫЕ КОЛОКОЛА

В действительности же восстание как раз готово вспыхнуть. В четверг 9 августа, если постановление о низложении короля не будет вынесено в этот день Законодательным собранием, то мы должны вынести его сами.

Законодательное собрание? Бедное, утлое Законодательное собрание не может принять никакого постановления. В среду 8-го, после бесконечных дебатов, оно не может предъявить обвинение даже Лафайету и оправдывает его слышите, патриоты! - оправдывает большинством в два голоса против одного. Патриоты слышат. Мучимые страхом перед пруссаками и всевозможными подозрениями, патриоты бушуют целый день вокруг зала Манежа, оскорбляют многих влиятельных депутатов из оправдавшей правой, даже выгоняют их, хватают с грозными криками за ворот. Депутат Воблан и другие счастливы, что им удается укрыться в караульных и спастись через заднее окно. И вот на следующий день поступают бесконечные жалобы, письмо за письмом от оскорбленных депутатов; время проходит в жалобах, прениях и бесплодной болтовне: солнце в четверг садится, как и во все прочие дни, постановление о низложении не принято. Поэтому по шатрам, о Израиль! (То your tents, О Israel!)^[142]

---

141

Служитель культа, с которого снят его церковный сан.

142

Цитата из Библии (3-я Книга Царств XII. 16) - призыв к неповиновению царю Давиду.

  115