Последние отзывы

  121  

– Правда красивое, да? – Эллисон улыбнулась.

– Как будет весело! А ты что наденешь?

– Для премьеры «Любви» у меня шифон пастельных тонов. – Очень романтично, решила Эллисон, когда на прошлой неделе покупала это платье.

– А для «Ромео и Джульетты»?

– Золотое ламе, очень облегающее, совершенно в духе Пятой авеню. А Питер на обоих побережьях взял напрокат смокинги.

– Ну и бурный у вас будет уик-энд! «Любовь» в Вествуде, «Ромео и Джульетта» на Манхэттене. В субботу вечером вы будете сидеть в «Таверне», пить до рассвета шампанское и ждать рецензий.

– Та часть уик-энда, которой мы с Питером ждем больше всего, – это завтрашний ужин с тобой после премьеры. Мы приедем к тебе с едой около шести.

– Вы оба так эффектно смотритесь! – воскликнула Уинтер, когда Эллисон и Питер приехали к ней вечером следующего дня. – Эллисон, какое платье! А ты, Питер, такой представительный в смокинге!..

– Ты и сама эффектно выглядишь, Уинтер, – сказал Питер.

– Мне ужасно нравится мое современное платье для беременных.

Следом за Питером, который нес коробки с деликатесами, приготовленными в клубе, Эллисон и Уинтер прошли на кухню.

– Вы думаете, этого достаточно? – засмеялась Уинтер. – Мысли о том, что мы будем есть, займут меня до вашего возвращения!

– Может, ты подождешь нас, Уинтер? – предложила Эллисон. – Просто оставь все в холодильнике, а когда мы приедем, то накроем стол и разогреем все в микроволновке.

– Эллисон, у меня, конечно, уже восемь месяцев – и я на них выгляжу, видит Бог, – но я вполне здорова.

– Только не перетрудись.

– Не бойся.

– Ты посмотришь сегодня фильм?

– Не думаю, – сказала Уинтер.

Стив, как и обещал, прислал ей копию «Любви». Когда-нибудь она усядется в мягкое кресло в просмотровой комнате и посмотрит свой дебют в качестве героини романтического фильма десятилетия, но не сейчас.

– Нам пора, Эллисон, – негромко сказал Питер.

– Да-да. – Эллисон задумчиво улыбнулась, глядя на Уинтер. – Мне ужасно не хочется тебя оставлять, Уинтер.

– Я не одна, Эллисон. – «Я вместе с моим деятельным малышом, который игриво шевелится внутри меня».

Эллисон не помнила, когда это случилось, Питер ли убрал свою руку из ее ладоней или она – из его, но вдруг поняла, что ее руки пусты и плотно сжаты на коленях. Тревожное осознание того, что ее пальцы больше не переплетены с пальцами Питера, оказалось всего лишь рябью в бурном океане смущения и страха, которые бушевали внутри нее, пока она смотрела «Любовь».

Кто такая Джулия? За ошеломляющим вопросом пришел быстрый, уверенный ответ: Джулия – женщина, которую любит Питер.

Но где же Джулия? По всей видимости, она больше не присутствует в жизни Питера, но все еще живет в его сердце.

Питер написал «Любовь» для Джулии? И была ли «Любовь» Питера нежной, проникновенной, обращенной к Джулии мольбой вернуться к нему?

Да. Конечно. А как еще это можно объяснить?

Эллисон смотрела «Любовь», а в ее голове стремительно проносились опустошительные вопросы и ответы, от которых замирало сердце. Они не прекратились и тогда, когда фильм закончился и зрительный зал погрузился в тишину.

Тишина длилась несколько мгновений. Мужчинам и женщинам, собравшимся здесь, понадобилось немного времени, чтобы побыть наедине с собой во все еще темном зале, чтобы осмыслить великолепие того, что они увидели; времени, чтобы смахнуть слезы и откашляться; времени, чтобы с грустью подумать, как такая совершенная любовь прошла мимо них; времени, чтобы поклясться найти такую любовь или трепетно поддержать когда-то бывшую, а сейчас позабытую.

Благоговейная, осмысленная тишина была наконец нарушена одним хлопком. Он разорвал тишину, а вместе с ней и волшебные чары, навеянные на всех присутствующих. Они вынуждены были покинуть зачарованный мир Джулии и Сэма, но уходили не с пустыми руками. Они уходили с дарами Питера и со своими торжественными клятвами холить и лелеять любовь, существующую в их жизни.

Хлопки сменились ревом восторга, и зрители встали. Эллисон тоже встала и каким-то образом смогла расцепить онемевшие ладони, чтобы присоединиться к овации.

Эллисон не смотрела на Питера – она не могла – ни во время, кажется, бесконечных оваций, ни когда он почти прильнул к ней и прошептал, что им со Стивом надо отойти, чтобы сказать пару слов журналистам. Когда Питер и Стив исчезли, Эллисон вместе с потоком богатых и известных двинулась из святилища полутемного зала на яркий свет торжественного приема, где плескалось шампанское и роились знаменитости, а единственной темой разговоров были удивленные похвалы «Любви».

  121