Особенно,... 
79 
Этот смех – хихиканье – начался прошлым вечером, когда Эллисон, Эмили и Уинтер стряпали рождественское печенье. То, которое сделали Эллисон и Эмили, было настоящим шедевром – Уинтер весело провозгласила его художественным печеньем, – а простые изделия Уинтер отражали ее беспокойную радость по поводу предстоящей встречи с Марком.
– Мы приехали за два часа до твоего рейса. Правда, нам может понадобиться именно столько времени, чтобы найти в багажном отделении место для твоего набитого чемодана, – пошутила Эллисон.
Она знала, что было в чемодане Уинтер. Та почти каждый день приезжала в «Элеганс», чтобы показать Эллисон свои покупки. Уинтер называла свой новый гардероб, состоящий из роскошных кашемировых свитеров, стильных шерстяных юбок и брюк и пальто из верблюжьей шерсти, своим снаряжением для жуткой зимы, которая ждала ее в заснеженном Бостоне.
– Как ты думаешь, Марк еще не забыл меня?
– За шестнадцать дней?
– Семнадцать. Семнадцать одиноких дней и ночей.
– Если принять во внимание круглосуточные звонки, то Марк не забыл тебя. – Эллисон быстро обняла подругу, прежде чем та вышла из машины и позвала носильщика. – Желаю прекрасно провести время. Веселого Рождества. С днем рождения. Передавай от меня привет Марку.
– Тебе тоже. Спасибо.
Эллисон аккуратно вела машину, удивляясь интенсивному для половины восьмого утра в воскресенье движению. До Рождества оставалось девять дней. Пока она ехала на север по автостраде Сан-Диего, планируя предстоящий день, небо просветлело. Оно стало голубым, как яйцо малиновки, обещая солнце и бодрящую свежесть.
Прекрасный день для прогулки верхом, подумала Эллисон. Она не ездила уже много месяцев, последний раз перед Олимпийскими играми и до Белмида. После недельного отдыха бедро Эллисон немного успокоилось, и она снова чувствовала себя здоровой и полной энергии. Дела с «Шато Бель-Эйр» шли так хорошо, что Эллисон даже занималась другими проектами.
«Ты можешь расслабиться, – сказала себе Эллисон. – Все под контролем. Ты можешь предпринять хорошую, длинную, мирную верховую прогулку».
«Лес дивен: мрак и глубина». Слова крутились в голове Питера, пока он ехал по Виндзорской тропе. Прямо от конюшни тропа вилась среди густой, буйной растительности. Через милю, когда она пошла в гору, потолок из вечнозеленой листвы сменился светло-голубым небом. На гребне горы с тропы открывался панорамный вид на океан.
Питер спешился, привязал лошадь к ближайшей ветке и поднялся на гребень.
Какой мирный вид, и насколько же настроение Питера не отвечает окружающему покою.
«Я пытаюсь выполнить данные тебе обещания, Сара».
Питер смотрел на океан и большую скалу внизу – один шаг до вечности, – и взгляд его темных глаз застыл, когда он вспомнил о разговоре с Робом в пятницу.
Это не было разговором. Роб не дал ему и рта открыть! Наверное, Питер и не заслужил возможности объясниться. Он винил себя в смерти Сары, он слишком любил ее, позволил ей быть свободной… слишком свободной? Питер винил себя и всегда будет винить. И Роб, ясно, тоже винил его. Прекрасно. Питер был готов принять вину. Но разве они с Робом не могут хотя бы попытаться преодолеть эту вину… ради Сары, ее памяти, данных ей обещаний?
Увидев лошадь Питера, свою соседку по конюшне, Рыжая тихонечко заржала, и Эллисон улыбнулась, узнав Питера. Но улыбка погасла, когда она увидела его глаза – темные, беспокойные, сердито смотрящие на нее, не узнающие и ясно дающие понять, что она помешала.
– Простите.
– Ничего. Я собирался уезжать.
– Я могу просто проехать дальше.
– В этом нет необходимости.
Питер отвязал поводья и, не садясь в седло, исчез в зеленой стене карликовых пальм и папоротников.
Эллисон молча смотрела ему вслед, пораженная, разочарованная, разозлившаяся. Когда Питер скрылся в густом лесу, она спустилась на землю и подошла к краю гребня.
«У тебя нет никакого права на злость! – напомнила себе Эллисон, когда ее охватило это неожиданное и непривычное чувство. – Питер Дэлтон не просил тебя делать для него милое, счастливое жилище. Он даже не притворялся, что его это заботит».
Действительно ли Эллисон ждала, что Питер позвонит ей? В конце концов, ее клиентом был Стив, а не Питер. И непомерные похвалы Белмиду расточал Стив, но было бы очень приятно, если бы и Питер как-то проявил себя… если только ему понравился его новый дом, если он вообще его заметил.
79 
