Всем известно, что когда перед мужчинами, и герцог Глинд не был исключением, возникают щекотливые романтические проблемы, то мужчины, не желая сталкиваться с особенными трудностями, обманывают себя надеждой, что если планомерно игнорировать создавшуюся ситуацию и окружить себя союзниками, то рано или поздно эти проблемы исчезнут сами по себе.
Такое решение проблем вкупе с не менее широко известным фактом, что женщины не разделяют таких взглядов и не прячут голову в песок, как страусы, возможно, объяснит тот факт, что многие, очень многие мужчины однажды просыпаются утром и обнаруживают, что женаты.
Глава 12
Особняк на Портмен-сквере в течение шести недель до начала балов напоминал бурлящий улей. Если судить по количеству карет, подъезжавших к парадной двери особняка Глинда, первый бал близнецов обещал быть успешным.
– Или, по крайней мере, произведет впечатление на тех членов общества, которые привыкли собирать сплетни, – сказала Трикси своему отражению в зеркале гостиной, прежде чем выбежать из комнаты и присоединиться к леди Эмилии на верхней площадке лестницы, ведущей в бальный зал. – Ох, и разлетятся же завтра сплетни по всему Мэйферу, когда выяснится, что многоуважаемый герцог Глинд не потрудился появиться на собственном балу, крыса!
– Я крыса? С глазами-бусинками и длиннющим хвостом? О неблагодарная! И это все после того, что я сделал для вас, мисс Сторбридж? Я должен признать, вы можете легко обидеть меня:
Трикси остановилась и, повернувшись на каблуках, увидела только что упомянутого герцога Глинда, огромного как скала, небрежно облокотившегося на одну из мраморных колонн в холле. Он был одет в прекрасно сшитый костюм темно-синего цвета, белоснежный шейный платок оттенял его загорелую кожу, его темные волосы были, как всегда, идеально уложены. Он улыбался и своими серыми глазами насмешливо смотрел на Трикси. Герцог был великолепен.
В душе девушки что-то екнуло, и все ее душевное спокойствие, с трудом обретенное за последние шесть недель, немедленно испарилось.
– Гарри! Вы вернулись. Почему мне об этом не сообщили? – произнесла она.
– Почему вам не сообщили? – Глинд отошел от колонны, его улыбка растаяла. Он стоял перед ней могущественный и угрюмый. – А почему, собственно, вам должны были это сообщить? Мою тетю оповестили о моем прибытии два часа тому назад, потому что она член моей семьи, а также хозяйка этого дома. Я опекаю несносных детей Сомервилля, сделав их на какое-то время членами моей семьи. Теперь, когда я об этом думаю, возможно, было невежливо с моей стороны не сообщить им о моем возвращении. Но, мадам, я что-то не припоминаю, что когда-либо принимал вас в свою семью. Невероятно! Я почти забыл, что вы можете вести себя, словно захватчица. Как любезно напомнить мне об этом!
Трикси подняла подбородок и медленно приблизилась к герцогу. Остановилась и пристально вгляделась ему в глаза.
Он не обратил внимания на ее платье цвета бледно-зеленой морской пены – прекрасный подарок, за который она непрестанно благодарила леди Эмилию.
Он не обратил внимания на красивую высокую прическу и тонкие нитки жемчуга, искусно вплетенные парикмахером в ее блестящие локоны.
Он не обратил внимания на то, что она сама не могла не замечать, останавливаясь у каждого зеркала в доме по пути в бальный зал, каждый раз убеждаясь, что зеркало в ее спальне не лгало: она никогда еще так хорошо не выглядела, как сегодня.
Но самое ужасное, что герцог, совершенно очевидно, не имел никакого намерения вспоминать их последнюю встречу и объятия. О нет. Гарри был слишком увлечен поиском новых способов, как оскорбить ее, чтобы заметить или упомянуть что-нибудь другое.
Разве она когда-либо действительно верила, что неуязвима перед этим самодовольным, невыносимым человеком? Разве она когда-либо предполагала, что ее сердце будет в опасности, когда она решила вернуться в Лондон? Разве она когда-либо, даже в самых диких мечтах, чувствовала себя немного виноватой из-за попытки шантажировать герцога?
Трикси Сторбридж по своей природе была спокойным человеком. Только благодаря этому качеству она смогла вынести много ужасных должностей, на которых ей приходилось работать с тех пор, как умер ее отец, включая последнее место с близнецами Сомервилль, приносящими одни неприятности.
Трикси не была человеком, который был бы подлым, или мелочным, или позволил бы себе быть пренебрежительным по отношению к другим. Она действительно не была такой и вплоть до этого момента всегда считала себя сильной.