28 
– Спасибо, хорошо. («Он хочет в постель. Они все этого хотят»).
– Очень рад. («Боже, а она красавица! Зеленые глаза. Мягкие волосы. Какие губы. И тело сразу же вызывает желание»).
– Над Атлантикой было неспокойно. («Если бы мне захотелось стать мужчиной, то наверно я бы выглядела, как он. С темными желаниями и страстями. Все они подлецы»).
Они встретились на съемках. В первом кадре предстояло ехать вместе в открытой спортивной машине. Оператор готовился к съемке.
Ники привез Даллас на место, Эл же появился внезапно и представился сам.
– Даллас, дорогуша, – просил режиссер, который тщетно хотел казаться воплощением джентльмена в красных брюках и с повязкой на голове, – не могла бы ты сесть в машину, милая.
– Я сам подсажу ее, – пошутил Эл, явно подразумевая нечто другое. Даллас бросила на него ледяной взгляд. «Я делаю это только за деньги. За состояние Эда Курлника».
– Ты тоже забирайся туда, Эл. Сначала снимем машину, пейзаж, развевающиеся женские волосы, так, чтобы всем захотелось очутиться здесь. Потом крупный план. Даллас будет с обожанием смотреть на тебя, а ты, Эл, ной. Звук, пожалуйста. Включите магнитофон. Давайте создадим нужную атмосферу.
Звукооператор включил переносной магнитофон, и голос Эла запел «Леди». Это был медленный блюз, в котором удивительно сексуальный баритон Эла четко выговаривал каждое слово.
Эл залез в машину и принялся открывать рот в такт:
- Леди, как ты хороша,
- А как умна ты, леди.
- Хочешь стать моей?
- Хочешь, чтобы я любил тебя?
- Твои глаза шлют мне покой,
- Милая малышка.
- О леди, леди, леди…
Потом в машину села Даллас и откровенно зевнула.
– Вот это здорово, – воскликнул Эл. – Кроме зевка, мне ничего не светит?
– Послушай, дорогуша, – суетился режиссер. – Я хочу, чтобы ты пожирала Эла глазами. Не сводила с него взгляда. В нем должно быть море любви и немножко секса.
– Последнего мне особенно хотелось бы, – вмешался Эл.
– У тебя в нем никогда нет недостатка, – фыркнул режиссер. – Даллас, милая, ты понимаешь, чего я от тебя хочу? Любая женщина, которая будет смотреть этот клип, должна мечтать оказаться на твоем месте.
Они несколько раз репетировали, пока режиссер наконец-то не остался доволен. Затем наступил обед, еду подавали в передвижной столовой.
Ники принес Даллас тарелку с холодным мясом и салатом и не отходил от нее. Они присели на скамейке, а Эл пошел в свой вагончик.
– Как вам нравится эта звезда? – спросил Ники.
– Блестит, но не греет. Ники добродушно рассмеялся.
– Не говорите это никому. А вот идет его брат.
Телефонные разговоры задержали Поля в отеле, но как только он появился на площадке. Эл сказал:
– Она здесь. Отыщи ее и пригласи в мой вагончик на бокал вина и на минутку отдыха.
– Ты что, серьезно?
– Насчет вина да, а об остальном я попрошу ее сам.
– Чудно. Надеюсь, она стоит наших хлопот.
– Надеюсь.
Поль сразу заметил Даллас. Блестящие на солнце волосы и потрясающая фигура приковывали взгляд. Он быстро направился к ней:
– Здравствуйте, меня зовут Поль Кинг. Эл приглашает вас выпить вместе.
Даллас улыбнулась и сказала:
– Линда передает вам свою любовь. В Нью-Йорке но вас скучают.
– Это приятно.
Поль посмотрел на Ники. Линде не стоило посылать приветы подобным образом. А что, если бы рядом была Мелани?
– Так вы выпьете с Элом?
– Спасибо, но я лучше останусь здесь. Такое приятное солнце, и мне нравится на воздухе.
Видите ли, Эл просто хотел бы поближе познакомиться о вами. Даллас подмигнула ему:
– Я понимаю.
Поль внезапно почувствовал себя не в своей тарелке. Он был похож на деревенского сутенера.
– Вы не измените свое решение?
– Это ведь не входит в мой контракт?
– Конечно, нет, – сухо ответил Поль и отошел. Ники восхищенно покачал головой:
– Ой, ой! Мистеру Кингу это не понравится.
– Мистер Кинг ничего не получит.
– Я снимаю с ним уже второй клип, он всегда получает то, что хочет.
– На сей раз обойдется. Есть много женщин, которые с удовольствием это сделают, но я другая.
Ники скромно улыбнулся:
– Сходим куда-нибудь вечером?
– Сколько вам лет?
– Двадцать два. Мы можем потанцевать. Я знаю хороший зал диско.
– Это интересно, Ники. Но надеюсь, ты не будешь приставать ко мне?
– Конечно, нет, – гордо ответил он. – Тогда решено?
– Решено.
28 
