32 
– Это одна из величайших кинозвезд Франции, а ты говоришь ничего.
– Поль, ты любишь Линду?
– Ну и вопрос! – они никогда раньше не обсуждали ничего подобного. – Почему ты спрашиваешь?
– У тебя сводит живот, когда ты ее видишь? Понимаешь, что я имею в виду?
– Понимаю. Да, я люблю ее.
– А Мелани?
Поль недоуменно покачал головой.
– Трудно ответить. Мелани – жена, мать моих детей. А к чему все эти вопросы?
– Я просто думаю.
Виолетт Виктор явилась на обед, и фотографы занялись ею. Она была не против рекламы и задумчиво позировала в джинсовом костюме.
О Даллас тут же забыли, а это не могло не вызвать у нее приступа ревности. Эл и Виолетт Виктор. Она представила их в постели.
Подошел Ники и принялся жаловаться, что ему приказали не встречаться с ней. Даллас отмахнулась от него и внимательно наблюдала, как Эл с Виолетт исчезли в его вагончике. Любовь во время обеда. Очаровательно!
Глупый, эгоистичный певец.
Днем снимали вторую часть песни Эла. Выход из машины и пробежку по пляжу в море. Даллас предстояло снять платье, под которым было белое бикини.
– Потрясающе выглядишь, дорогая, – воскликнул режиссер. – Ты напоминаешь мне Урсулу Андрес в фильме о Джеймсе Бонде.
– Кого? – переспросила Даллас. Режиссер недоуменно поднял брови.
– Ты, наверное, шутишь, дорогая.
Виолетт Виктор уехала, и Эл пребывал в хорошем настроении.
– А ты счастлив, – заметила Даллас.
– Я прекрасно пообедал, ясно тебе?
Даллас все прекрасно понимала, но не смогла сдержаться и сказала:
– Насладился минетом? – но как только она произнесла эти слова, то поняла, что лучше бы отстегала себя.
Эл принялся хохотать.
– О Боже! Маленькая мисс Америка! Какие гадкие слова ты знаешь. Но если хочешь правду, то да.
Зачем она это сказала? Ей ведь наплевать? А теперь он будет считать, что ей небезразлично. Она говорила, как грубая проститутка. Хотя она такая и есть на самом деле. Но это нужно держать в секрете. Черт подери, зачем было грубить!
Вот и хорошо, – по какой-то необъяснимой причине глаза Даллас наполнились слезами.
– Может, ты передумала насчет ужина?
– Я же сказала, что занята.
– Жаль. Я уверен, мы бы отлично поладили.
– Не рассчитывай на это.
Эл ухмыльнулся.
– А я рассчитываю. Но если не можешь поужинать со мной, приезжай позднее в казино Монте-Карло и принеси мне удачу.
– А Виолетт Виктор принесла тебе удачу?
– Виолетт Виктор не смотрится так прекрасно в бикини.
– Но отлично делает минет.
– Это точно.
О Боже, неужели она опять сказала это. Что она пытается доказать? Ведет себя так, будто ревнует. Тоже мне, крутая девочка. Заткнись, Даллас, ты ведешь себя, как проститутка.
– Думаю, мы прекрасно проведем вместе время, – серьезно сказал Эл. – Почему бы тебе не бросить друга, кем бы он ни был.
Он, очевидно, шутит? Бросить Эда Курлника?! Никогда.
– Это невозможно. Да я этого и не хочу, – Даллас, не отрываясь, смотрела на его плавки. – Кстати, он может мне предложить значительно больше, чем ты.
Но это, конечно, очевидная ложь.
Эд приехал в черном лимузине своей компании и прекрасно выглядел в темно-синем костюме. Он заказал в отеле «Де Пари» номера рядом, поцеловал Даллас в щеку и немедленно позвонил миссис Ди-Ди Курлник в Америку.
Итак, невозмутимая Ди-Ди держит оборону в их загородном дворце. Одна или с очаровательными близнецами? Даллас хмуро подумала, не спит ли жена Эда с кем-нибудь из местных знаменитостей? А может, она однажды погрузит свои наманикюренные пальцы в океан и их откусит акула.
– Как дела? – спросил Эд, ожидая, пока телефонистка соединит с Америкой.
– Прекрасно, – ответила Даллас и принялась расстегивать ширинку. Он отвернулся.
– Но я же буду разговаривать.
– А почему бы и нет? Я скучала по тебе. Польщенный, Эд повернулся к ней:
– Сделай все быстро, пока я жду разговора. А разве с Эдом могло быть не быстро?
Элу Виолетт не нравилась. Пусть она кинозвезда, но совсем не подходит ему. Худое тело. Волосы под мышками. Гортанный акцент. Он ублажил ее прошлой ночью, и достаточно.
За обедом она обслужила его и теперь ожидала своей очереди.
– Поужинаем сначала, – предложил он. – Мы встречаемся с Полем в «Африканской Королеве». Любишь пиццу?
Разочарованная кинозвезда натянула платье.
– Ну, тогда позднее, – сказала она, словно уговаривая себя.
32 
