216 
Оливер слабо улыбнулся:
– Кто-то должен был мне сказать, что я слишком много работаю.
– Тебе это говорили и постоянно, – ответила Лорен, поправляя ему постель.
– Говорили? – переспросил Оливер простодушно.
– Да, об этом я говорила тебе, и Хауэрд, и Пиа. Мы все говорили! Что такая безостановочная работа грозит очень серьезными неприятностями.
– Ну уж, не такими серьезными.
– Если поставили биостимулятор, значит, было серьезное. Вошла санитарка и опять принесла цветы. Палата и так напоминала цветочный магазин.
– Я приторможу, обещаю.
Лорен кивнула:
– Если ты хочешь быть со мной, сдержи обещание. Он протянул руку.
– Подойди ко мне, моя прекрасная, моя незаслуженно забытая жена.
Почему-то на глаза у нее навернулись слезы. Она чувствовала такое облегчение, что он не умер. Пиа говорила, что если бы дворецкий не задержался и не вошел в кабинет к Оливеру, когда ему стало плохо, то он бы не выжил.
«А пока твой муж был при смерти, ты Робертс, было в Лос-Анджелесе, в постели с Ником Эйнджелом. Есть чем чем гордиться, не правда ли?
Но разве я хотела, чтобы все так случилось?
Но это случилось, и радуйся, что он еще не умер».
Ведь каждый раз, когда она его обманывала, случалось что-нибудь плохое. Сначала та ложная беременность, а вот теперь это. Но это же знамение. Им с Ником не суждено быть вместе.
Оливер сжимал ее руку и беспомощно смотрел на нее.
– Я строю планы, – сказал он. – Мы с тобой поедем в Рим и Венецию. Мы вместе отправимся путешествовать. Не знаю, что бы я делал без тебя, любимая. Я бы пропал.
Да, он был ее мужем, и она любила его, но, если говорить откровенно, он больше был похож на отца, чем на мужа. Он ведь даже никогда не был с ней по-настоящему близок. А в последние четыре года между ними вообще не было никакой близости.
Оливеру было почти семьдесят. Ей тридцать. О Господи! Она в ловушке, и выхода нет и не предвидится.
– Не волнуйся, Оливер, – сказала она. – Я здесь. И всегда буду с тобой.
Позже в тот день она позвонила Нику.
– Я уже слышал, – сказал он.
– Я просто не знаю, что сказать.
– Ничего не надо говорить. Я все понимаю.
– Я сейчас не могу с ним говорить, пока он болен. Может быть, через несколько месяцев, когда ему станет лучше.
– Лорен, не надо ничего объяснять.
– Но я должна. Я не могу заставлять тебя ждать.
– Я всегда буду ждать тебя.
– Не заставляй меня плакать, Ник.
– Послушай, ты сейчас должна исполнять то, что должна. Но я разведусь с Энни, как бы то ни было. Я не собираюсь продолжать с ней наши бессмысленные отношения.
– Да, но твоя жена не лежит на больничной кровати.
– Но мы можем, по крайней мере, иногда говорить с тобой.
– Ник, это не слишком удачная мысль.
– Ты меня просто убиваешь, Лорен, действительно убиваешь. Ты появляешься в моей жизни и исчезаешь. Ты, черт возьми, просто убьешь меня этим.
– Ник, если это имеет какое-то значение, то знай, я люблю тебя. Я тебя истинно люблю, но не могу оставить этого человека, не сейчас во всяком случае.
– Когда освободишься – позвони мне, – ответил он. – Надеюсь, я еще буду жить, а значит, надеяться.
Ник и Синдра похоронили Арету Мэй на кладбище в «Фо-рест Лон». Присутствовало много людей, которые выражали Синдре сочувствие.
– Но в действительности они выражают сочувствие звезде, а не дочери Ареты Мэй, хотя это безразлично.
– А ты уверена, что она захотела бы быть похороненной здесь? Может быть, надо было отвезти тело в Босвелл?
– Я думала об этом, – сказала она, – а потом вспомнила, что она там только бедствовала и страдала. А здесь она почиет с миром.
Через несколько недель Синдра сообщила ему, что опять едет в Босвелл.
– Зачем тебе это понадобилось?
– Марик поедет со мной. Я хочу как следует поговорить там кое с кем, иначе никогда не успокоюсь.
– Ты с ума сошла? – спросил он. – Да ведь ты теперь знаменитость. Зачем тебе возвращаться? Если в газетах появится твоя история, тебе это очень не понравится.
– Мне все равно, – упорствовала она. – Я что-то должна с этим делать.
Он понял:
Ты хочешь воздать по заслугам Браунингу, да?
Она кивнула.
– А как Марик к этому относится? Он со мной согласен и едет тоже.
– А Гордон? Ему ты рассказала?
– Нет, – раздраженно ответила она. – Я ничего не должна ему рассказывать. Он не отец-исповедник.
– Но, может быть, следовало с ним посоветоваться?
216 
