Особенно,... 
190 
Сабрина покачала головой.
— Подумай. У нас есть целая неделя на размышление.
Болтая без умолку, Пенни и Клифф забрались вслед за взрослыми в машину. Затем девочка задала вопрос о Лондоне, но брат резко оборвал ее. Сабрина обернулась:
— Все в порядке. Можете спрашивать о Лондоне. И обо всем, что угодно.
— Папа рассказал нам про похороны, — сообщила Пенни. — Очень впечатляюще.
— Так и было на самом деле.
— И все такие знатные люди.
— Высший свет, Пенни. Это нечто большее, чем простые слова.
Гарт усмехнулся и успокоился. Теперь он больше не волновался, что его вопросы расстроят Сабрину. Они поговорили о викарии, о людях, пришедших на Кэдоган-сквер, о сердечном приступе Гордона, «скорой помощи», миссис Тиркелл, Александре и «Амбассадоре». И все это время Сабрина слушала и не верила.
Два месяца назад, когда они приехали из Китая, Гарт хотел серьезно поговорить. Тогда Сабрина не позволила ему. Теперь после приезда из Лондона никто не дает ей возможности начать серьезную беседу, несмотря на ее желание.
Но скоро они приедут домой. «Нет, не домой», — быстро подумала Сабрина. В дом Андерсенов. Потом Пенни с Клиффом куда-нибудь унесутся и она расскажет Гарту, что уезжает. Она даже не сядет, не снимет плащ, а все расскажет, доедет на такси до аэропорта и попадет в Вашингтон раньше, чем ее родители лягут спать.
— Ты очень молчалива, — заметил Гарт, припарковывая автомобиль. Сабрина смотрела на дом.
— Он выглядит каким-то другим… Все листья опали.
— Однажды ночью над нами пронеслась страшная гроза, заставившая детей прибежать в нашу комнату — они говорят, будто хотели посмотреть вместе со мной на молнии, — поэтому деревья и облетели. Осень подходит к концу.
«Я никогда не видела дом таким голым и беззащитным». Гарт внес в дом чемодан и стал готовить кофе. Пенни и Клифф начали таскать из вазы печенье.
— Пять тридцать, мам? — спросил мальчик. «Меня здесь не будет».
— Да. Можете меня обнять? Дети крепко обхватили Сабрину.
— Ужасно, когда тебя нет дома, — сказала Пенни. — Ненавижу твое отсутствие. Дом кажется таким пустым. — Она взглянула на Гарта. — Прости, папа, я хотела сказать… Гарт усмехнулся и поцеловал дочь:
— Знаю я, что ты хотела сказать, конфетка. Мне он тоже кажется пустым. Вы куда-нибудь собираетесь?
— Я обещала Барбаре зайти, когда мы вернемся из аэропорта.
— Тогда иди. Для тебя тоже пять тридцать. Через мгновение Сабрина и Гарт остались одни в комнате. Сабрина не села.
— Гарт, я должна уехать. Я хотела сказать тебе это еще в аэропорту и не заезжать домой, но не смогла при детях. Я возвращаюсь в Лондон, поживу одна, выясню, чего хочу. Здесь оставаться не могу…
— Подожди.
Гарт повернул голову, недоверчиво взглянул на Сабрину и вытянул вперед руки — барьер, чтобы остановить ее голос.
— Посмотрю, не готов ли кофе. Думаю, тебе нужно сесть.
Сабрину стало трясти. Она придвинула к себе стул, упала на него и стала смотреть в окно на голый, продуваемый ветром задний дворик. Пустота — вот что ощущала Сабрина. Вернулся Гарт с кофеваркой.
— Не считаю такую идею удачной, — осторожно произнес он.
Сабрина заметила скованность в его движениях. Гарт держал себя в руках. Он сел рядом с ней, взял ее ладони в свои и стал согревать.
— Ты не можешь убежать от себя. Не можешь жить жизнью Сабрины. Побегом ничего нельзя решить: Пенни, Клифф и я всегда будем здесь, будем ждать, как в незаконченном рассказе. У тебя будут две незаконченные жизни вместо одной.
Звонок в дверь ворвался в его слова.
— Проклятье, нет и пяти минут покоя… Посмотрю, кто там. Подожди, я быстро. Ведь ты не уйдешь? Да?
— Да.
Оставшись одна, Сабрина оглядела уютную комнату. Дом. Незаконченный рассказ. Незаконченная жизнь. Она не могла спорить с Гартом, потому что он был прав. Но ему была известна только часть истории, а остальное Сабрина рассказать не могла. Ей нужно лишь подняться и уйти. Какую бы боль ни испытал от этого Гарт, она будет меньше, чем та, которая пронзила бы его, узнай он правду.
С передней веранды до Сабрины донесся приглушенный голос Долорес. «Не впускай ее, — мысленно молила она Гарта, — не могу ее видеть». На буфете лежала стопка писем, адресованных Стефании. Механически Сабрина стала открывать конверты. Соболезнования от Вивьен. От Линды и Мартина. Записка от Хуаниты. Три открытки от людей, о которых Сабрина никогда не слышала. Розовый конверт без обратного адреса. Внутри короткая, отпечатанная на машинке записка.
190 
