«Моя красная юбка, — подумала Сабрина, — круизы, о которых ты не знаешь. Мои письма тебе из четырнадцати стран за прошедший год. Номер „Таун энд кантри“ на твоем прикроватном столике, где сказано, что Дентон тратит сто тысяч долларов в год на одежду для себя и меня. И то, что я потратила полмиллиона долларов на меблировку нашего лондонского дома…»
Но она ничего не сказала вслух, вместо этого дала знать Стефании, что она ее понимает.
— Довольно трудновато иметь Дентона в качестве гостя. Он просто не может запомнить, что у него нет слуг, которых можно было бы вызвать по любому поводу. Это у него в генах. Я думаю, для Гарта он хороший экземпляр для экспериментов. Я заставляю его вешать полотенца по утрам, а он называет меня революционеркой, которая хочет уничтожить светское общество.
Стефания улыбнулась.
— Он очарователен и заботится о тебе. Ты выглядишь замечательно.
— Средиземноморское солнце. И ты загорела бы так же.
— Я знаю. И надо сбросить вес. Может быть, попробую этим летом. Действительно ли солнце единственная причина твоего очарования и счастья?
Сабрина задумчиво посмотрела на стиснутие руки сестры.
— Ты знаешь, за год я познакомилась с девятью тысячами человек. Но ни с одним не говорила откровенно. — «За исключением, довольно странно, — подумала она, — Александры». Но она не могла говорить об Александре и круизе со Стефанией. Ей было стыдно даже перед родной сестрой. — Я не привыкла разговаривать о том, счастлива я или нет.
— А ты и не разговариваешь. Избегаешь этой темы.
— Я знаю. — Она вздохнула. — Вспомни, однажды я рассказала тебе, что не могу определить, любовь у меня к Дентону или тяга к приключениям. Я и сейчас не могу. — «Потому что ты любишь своего мужа, — добавила она мысленно. — И у тебя есть дом, которому ты принадлежишь. И я не могу допустить, чтобы завидовали тебе. Я замужем только год. Мне нужно постараться, может быть, следующий год будет другим». — Но ты знаешь, что для меня приятнее всего на свете знать, что ты здесь, что есть с кем поговорить.
Глаза Стефании заблестели.
— Прекрасно. — Она стояла и смотрела на свое отражение в потемневшем окне, потом поправила прическу пальцами. — Пора снова приступать к обязанностям хозяйки. — Она наклонилась, чтобы поцеловать сестру. — Хорошо, что мы снова вместе. Во внутреннем дворике раздавались голоса, керосиновые лампы освещали лица, красное вино и черный кофе, розовые кусты и клумбы львиного зева. Сабрина почувствовала себя как на островке спокойствия милой, спокойной, несложной жизни.
Проводив последних гостей, Стефания вернулась к куче посуды во внутренний двор и потрясла головой.
— Кто-нибудь знает магические слова для того, чтобы появились эльфы?
— Ты уже произнесла их, — сказала Сабрина. — Мы твои эльфы. Дентон и я вымоем посуду. Обратив внимание на выражение лица Дентона, Гарт ухмыльнулся:
— Я вижу испуганного человека. Не волнуйся, Дентон. Ты неквалифицированный работник. Мы управимся сами.
— Не ты один. — Сабрина начала складывать тарелки. — Я должна сделать что-нибудь полезное.
— Ты тоже не лучший помощник, — добавил Гарт. Стефания подавила зевок.
— Ну а я нет. Я, пожалуй, уберу все быстрее вас всех вместе взятых. В любом случае Сабрина — гость. Все. Марш в постель.
Сабрина поцеловала Стефанию в щеку и нежно подтолкнула ее к двери.
— Мы с Гартом все закончим. Тебе хватило сегодня дел. Иди. Завтра утром можешь критиковать нас, если хватит смелости.
Дентон наблюдал со спокойным интересом, как Сабрина и Гарт молча собирали тарелки и складывали их на подносы. Он мягко шагнул вперед и поцеловал Сабрину в лоб.
— Я буду ждать тебя наверху, радость моя. Она кивнула, собирая чашки.
Гарт посмотрел на нее и сказал:
— Осторожно.
Сабрина не обратила внимания на его замечание и подняла поднос. В дверях кухни она споткнулась, и чашки посыпались, разбиваясь о камень, которым был выложен внутренний дворик. Сабрина прикусила губу и пошла на кухню за метлой. Гарт прошел за ней с подносом, наполненным тарелками, и вернулся с веником. В молчании они подмели осколки. На кухне Сабрина наполнила раковину водой.
— Я подтвердила твою точку зрения, да? Неквалифицированный труд.
— Это было невежливо, прошу прощения.
— Почему? Ты действительно не был уверен в моих… или, скажем, наших способностях. Я видела твое лицо, когда рассказывала о наших путешествиях.