110 
– Мы поедем в Мэйн, – заявил он, – так же, как ездили раньше.
– Я оставила свой адрес и номер телефона на твоем столе. Если тебе захочется ко мне приехать, можешь меня заранее не оповещать, твоя постель будет стоять всегда готовой. А я хочу побыть одна. Надеюсь, ты прекрасно проведешь летний сезон.
Не обращая внимания на его рычание, Сибилла, разъяренная и раздосадованная, с тяжелым сердцем, уехала в Лонг-Айлэнд. Ведь она старалась изо всех сил и хотела сниматься на телевидении больше всего на свете. Каждый раз, поворачиваясь лицом к камере и чувствуя нервный спазм в области живота, она, несмотря ни на что, испытывала приятное возбуждение, экстаз, потому что знала, что на нее смотрят тысячи людских глаз. И в течение этих тридцати эфирных минут она не хотела ничего другого.
«Но они лишили меня этой радости, фактически вышвырнули вон. Пусть будут прокляты все, кто способствовал тому, чтобы меня отстранили от работы ведущей!» Никто не встал на ее защиту. Никто даже не поднял вопрос о том, что ей неплохо бы еще полгодика поучиться, как вести себя перед камерой. Никто не встал на ее сторону.
Движение стало менее интенсивным, и она прибавила скорость. Чем дальше она отъезжала, тем красивее становился расстилавшийся вокруг ландшафт. Время от времени ее взору открывалась залитая солнцем водяная гладь, которую бороздили следовавшие за лодками лыжники; то там, то здесь мелькали полоски пляжа.
Никто на телестанции не встал на ее сторону. Она работала с ними уже больше двух лет, но ни один из них не попытался ее защитить. Она не имела в виду дружеское участие, на это ей всегда было наплевать. Речь шла о профессиональном уважении и выручке, когда репутация одного из членов их большого коллектива находилась под угрозой. Здесь они всегда защищали друг друга, но только не ее. Все они настроены против нее, враждебные и завистливые, они не хотели ее успеха.
Добравшись до Амагансетта, она поехала совсем медленно, оглядываясь по сторонам в поисках нужного ей адреса.
Они выкинули ее из передачи, ничего ей не оставив, кроме работы продюсера и мужа, танцевавшего так, как будто он намеревался прожить еще семьдесят восемь лет. «Но мне этого мало. Мне нужно больше, намного больше. Я что-нибудь придумаю, именно за этим я приехала сюда. Здесь, наедине сама с собой, я решу, что мне следует предпринять дальше».
Расположенный на возвышенности, с видом на океан, домик был заранее подготовлен к ее приезду прислугой, которая покинула это место до прибытия Сибиллы. Каждое лето местечко Хэмптонз становилось центром светской жизни, и, оказавшись здесь, Сибилла с головой окунулась в эту жизнь. Ежедневно она посещала ланчи и по три-четыре раза в неделю вечеринки, на которые ее приглашали знакомые как жену Квентина и как ведущую телевизионной передачи, понятия не имея о том, что Сибиллу уже отстранили от этой работы. Никто не нарушал ее уединения, когда она хотела остаться одна. Она продолжала заниматься уроками верховой езды и совершенствоваться в стрельбе по тарелкам.
– Моя заветная мечта – научиться охотиться, – говорила она своему инструктору. – Я хочу приступить к этому осенью.
– Вы хотите научиться охотиться на какого-то определенного зверя? – засмеялся он.
– Я пока еще не решила.
– Ну, это шутка. Понимаете, шутка. Вы, наверное, мечтаете поохотиться на лис где-нибудь в графстве Датчес?
– Конечно, – ответила она, направляясь в сторону мишеней для стрельбы, которые выпускались, как ракеты, прокладывая дугообразную траекторию.
Она редко промахивалась.
К началу сентября она снова появилась на станции и занялась подготовкой нового выпуска «Обзора событий в мире» и двух других программ.
– Моя хладнокровная коллега нашла в себе силы побороть свою раздражительность, – говорил Эндербай, довольный тем, что спокойно пережил ее агрессивность, не досаждая ей своими визитами и предоставив ей возможность быть одной в течение целого лета.
Было очевидно, что ничего не изменилось. Сибилла, как всегда, надменно, но достаточно квалифицированно и с большим умением выполняла свою работу, по-прежнему не заводила каких-то близких знакомств и оставалась одним из лучших продюсеров в Нью-Йорке.
Но она так и не приступила больше к созданию нового выпуска «Финансового обозрения».
В октябре Эндербай купил у Дурхэмса станцию кабельного телевидения, и Сибилла отправилась вместе со своим мужем в Вашингтон для заключительного подписания необходимых документов. Впервые за все время, не считая отпуска в Хэмптонзе, она покинула Нью-Йорк. Все происходящие на телевидении события не могли долго оставаться тайной за семью печатями. Ходили слухи, что проблема заключалась именно в ней самой, а не в передаче, и что ее отстранили от работы ведущей из-за ее крайне низкого рейтинга. Каждый спрашивал ее об этом либо с удивлением, либо с напускным участием, и ей уже совершенно не хотелось появляться в обществе. Светская жизнь для нее была временно окончена.
110 
