193 
– Что ж, вы судите весьма разумно, Джан. Но, несомненно, пришло время пожинать плоды своего умения. Вас открыли в театре «Меллроуз», так ведь? Расскажите, как вы получили там роль?
Джан рассмеялась и начала рассказ. Обычная сага о подростке, приехавшем в Лос-Анджелес и слоняющемся в поисках работы. Она вытащила счастливый билет.
Я задала еще несколько вопросов о ее биографии и десятки раз проигрываю теперь эту запись, но не вижу никакого ключа, указывающего, что она не то, чем казалась в тот раз. Разве что маленькая пауза, когда я спросила ее, всегда ли она была такой хорошенькой. Теперь мне кажется, что в голосе у нее прозвучало напряжение, когда она спросила:
– Что вы имеете в виду?
Но тогда я ничего не заметила.
– Были ли вы гадким утенком? Прошли через трудное отрочество? Или всегда были признанной королевой? – спросила я.
Забавно, но почти каждая красотка, у которой я брала интервью, рассказывала мне, какой простушкой она была в детстве, словно они чувствовали себя виноватыми в том, что так красивы. А многие убеждали меня, что не столь уж они хорошенькие и теперь. Но Джан лишь засмеялась, и смех был несколько натянутым и неоправданным для такого вопроса.
– Думаю, я всегда хорошо выглядела, – ответила она.
– Мужчины в вашей жизни? – спросила я как будто экспромтом, неизбежным, но внезапным.
Иногда от изумления они бросаются в откровенность, а до меня уже доходили слухи о ее связи с каким-то типом. Но Джан осталась холодна.
– Сейчас нет, но в прошлом – да и, надеюсь, в будущем. Сейчас меня хватает только на работу и сон. Я влюблена в свою работу.
Уходя, я обернулась и сказала:
– Вы необычайно зрелы для своих лет. Хотела бы я быть такой же в ваши годы. Удачи, Джан. – Наклонившись, я чмокнула ее в щечку. – И не надо надевать деревянный гондон, – прибавила я на прощание и помахала ручкой.
Выйдя на улицу, я швырнула блокнот на сиденье автомобиля. Миленькая девица, которой улыбнулось счастье. Скучное, но приятное интервью. Ничего интересного. Вот вам и нюх Лауры Ричи.
8
Джан понадобилось время, чтобы прийти в себя после интервью. «У нее глаза как сверла, – подумала она. – А этот неожиданный вопрос чуть не выбил меня из колеи. Всегда ли я была хорошенькой?»
Джан не знала – смеяться ей или плакать.
Она выкупалась и разложила одежду для вечера, ее первого голливудского свидания на публике. Первого свидания в качестве знаменитости.
Джан обнаружила, что знаменитости – это своего рода клуб, и если вы хотите встретиться с кем-то другим из этого клуба, надо только попросить какого-то своего знакомого из членов этого клуба. Именно так Сэм Шилдз или Майкл Маклейн получили телефон Джан. Теперь она была членом клуба.
Вероятно, Джан согласилась выйти на люди из-за ощущения своей вины. Сначала они договорились держать все в тайне, но что здесь, собственно, скрывать? Если Майкл захочет использовать ее для рекламы, она тоже выиграет от этого. В конце концов, разве она не использует Майкла, чтобы держать под контролем растущую одержимость Сэмом? Ей нравился Майкл, но и только. Все же Джан получала удовольствие от его компании.
Она должна была признать, что сегодняшний вечер – своего рода порог, который ей надо переступить, чтобы достигнуть нового пика. В том, что она, простенькая Мери Джейн Морган, стала теперь восходящей звездой, о которых привыкла читать, было что-то захватывающее. Майкл Маклейн, с успехом игравший в кино все последнее десятилетие, по-видимому, всегда был падок на самых новых и самых горячих восходящих звезд. Ей было чуточку неловко за то, что она раньше их высмеивала. Теперь все было иначе, поэтому для нее свидание с Майклом Маклейном было чем-то вроде ритуального посвящения, объявления, что теперь настало ее время. Это могло способствовать ее карьере, и Джан не станет этим пренебрегать.
Чуть раньше в ее дверь позвонили, и Джан буквально натолкнулась на огромный букет цветов, за которым скрывался посыльный.
– Для мисс Джан Мур, – сказал он и улыбнулся, признав актрису, едва она протянула юнцу двадцатку.
«Когда становишься знаменитостью, не надо скупиться на чаевые», – предупредил ее Сай. В букете было три дюжины роз, таких бледно-розовых, каких она еще никогда не видела. На карточке было начертано:
«Ваша красота заставляет белые розы покраснеть. Майкл».
Самая банальная фраза, которую она когда-либо слышала, но розы просто захватывали дух. И это было так мило с его стороны.
193 
