Особенно,... 
64 
– Ну и что?
– Кого ты покрываешь?! Ну, кого?!
– Я никого не покрываю, – он говорил совершенно спокойно. – Я просто очень устал. Дико устал.
Антон и в самом деле прикрыл глаза. Спать очень хотелось. Сразу сделалось так хорошо оттого, что можно сидеть, не двигаясь, никуда не ехать. Перед глазами все еще тянулась бесконечная лента шоссе. Тянулась, тянулась… Следователь Лиховских меж тем названивал по телефону.
– Да! Труп! Приезжайте! Срочно! Ничего не известно! Сама прыгнула.
И тут Антон открыл глаза.
– Почему ты это сказал?
Лиховских тоже устало опустился на табурет, усмехнулся:
– Думаешь, уезжая в спешке летом с юга, просто достать билет на самолет? Весь день два дурака совершают маленькие подвиги, и ради чего? Ради этого?
Он кивнул на распахнутое окно лоджии.
– Что мне сказать? – спросил Лиховских. – Кто сломал дверь? Ты или я?
– Она была пьяна. Ничего не соображала. Приняла меня за какого-то Диму. За мужа, должно быть.
Лиховских оглянулся. В раковине навалена гора грязной посуды, по всей кухне стоят пустые бутылки из-под джина. В хрустальной вазочке растаявший лед превратился в жалкую лужицу. На одном из ломтиков нарезанного лимона сидит муха.
– Мы завязнем в этом деле, как… Словом, завязнем. Пожалуй, я скажу, что сам сломал дверь, когда дама перестала подавать признаки жизни. Все дело решали какие-то минуты.
– А соседи?
– Похоже, все на даче. Лето. Мужики на работе, женщины и дети за городом. Тихо там, на лестничной клетке.
– И что же здесь произошло?
– Во-первых, не было никакого банкета и девочек там, на юге. И никто мне снотворного в стакан с вином не подсыпал.
– Что, стыдно? – усмехнулся Антон.
– А то! Билет на самолет я выкинул. Частное такси чеков не выдает. Ничего, не обеднею. Все всплывет, если будут проводить служебное расследование.
– И что тогда?
– Тогда? Займусь частной юридической практикой. Возьму у тебя денег взаймы, открою свою контору. Все-таки юридический факультет университета. Денег дашь на открытие собственного дела? Могу взять в долю.
– Значит, взятку хочешь?
– Страховку. На случай, если из органов попрут.
– Как же мы тогда сюда добрались? Вместе? На моей машине?
– Да. Как и планировалось.
– Кем?
– Руководством. Мы на твоей машине приехали вместе по этому адресу с целью выяснить наверняка, кто была приехавшая в пансионат женщина. Поскольку никто из персонала ее опознать не смог. Слишком большой наплыв отдыхающих. Только ее знакомая могла стопроцентно сказать, была это Регина или нет. Поскольку они общались. Со всеми остальными отдыхающими женщина в контакт не вступала, напротив, скрывалась, избегала всяческих разговоров. Мы приехали, а свидетельница, находясь в состоянии глубокого алкогольного опьянения и глубокой же депрессии, выбросилась с балкона.
– Это лоджия.
– Без разницы, когда внизу одиннадцать этажей. Ну как?
– Хорошо. Одна маленькая неувязочка.
– Какая?
– У меня нет денег. На моей фирме работает ОБЭП, я не могу изъять из оборота крупную сумму, пока все не утрясется. Так что если это с твоей стороны провокация, то она не удалась.
– Как это нет денег? – искренне удивился следователь Лиховских. – А четыреста тысяч долларов, которые Алиса Митрофанова получила от продажи квартиры?
– Разве вы их еще не нашли? – усмехнулся Антон. – В машине Валерия?
– Откуда знаешь?
– Я первым подъехал к месту аварии. Несколько водителей спустились вниз, думали, что он еще жив. Они и сказали, что в машине была не одна тысяча долларов. Банкноты разлетелись по всему салону.
– Там было только десять тысяч долларов, – напряженным голосом сказал Лиховских. – Это деньги, полученные за «Пежо». И все. Больше ничего.
– Да? Тогда ничем не могу вам помочь, – Антон сказал это ровным спокойным голосом и честно посмотрел следователю Лиховских в глаза.
– А у тебя крепкие нервы! На понт меня не возьмешь!
– Значит, это была провокация? Так следует понимать?
64 
