68 
Грегор мрачно кивнул и направился наверх:
— Я пойду и разбужу мальчика
* * *
Марианна закрыла за собой дверь и дрожащими пальцами стянула с себя длинные перчатки. Сняв расшитое бисером платье, она запихнула его в шкаф. Никогда больше она не наденет его! Этот праздник обещал так много, а закончился так ужасно. Быстро надев свое старое свободное платьице, Марианна схватила шаль и выбежала из комнаты. По длинной винтовой лестнице она со всех ног помчалась в комнату на башне.
И… застыла на пороге.
За ее рабочим столом сидел Джордан, вытянув перед собой ноги.
— Мы не закончили разговор. — Пламя свечи отбрасывало дрожащие тени на его хмурое лицо. — Я так и думал, что ты придешь сюда. Это единственное место, где ты чувствуешь себя в безопасности, правда?
Марианна повернулась и шагнула к двери:
— Когда вас здесь нет.
— Завтра утром я увезу тебя из замка.
— Нет! Я не хочу!
— Недалеко отсюда. Мы поедем в мой охотничий домик Дэлвинд. Это всего десять миль к югу.
— Но зачем?
— Здесь слишком много народа. Я предпочитаю увезти тебя туда, где мы будем только вдвоем. — Он оглядел ее мастерскую. — И где ты не будешь чувствовать себя в безопасности.
— Я не поеду с вами. Я решила взять Алекса и ехать с Дороти в Дорчестер.
Он покачал головой:
— Алекс уже отправился в путешествие — без тебя.
Она недоверчиво посмотрела на него:
— Алекс спит у себя в постели.
— Спал. Пока Грегор не разбудил его и не рассказал ему, какое необыкновенное приключение его ждет.
Алекс! При мысли о брате Марианну охватила паника. Резко распахнув дверь, она бросилась вниз, в спальню мальчика.
Исчез!
Она уставилась на сбитое одеяло и смятую подушку. Только недавно она приходила сюда показаться ему в своем новом бальном платье, полная радостных предвкушений. Алексу так понравилась его ставшая взрослой сестра! У Марианны заныло сердце.
— С ним ничего не случится, если ты будешь выполнять мои пожелания, — произнес у нее за спиной Джордан.
Она скрестила руки на груди, чтобы он не увидел, как сильно они дрожат:
— Грегор никогда не причинит Алексу вреда. У него не поднимется рука на ребенка. Но он знает, что множество детей в Кассане погибнет, если мы не найдем способ их защитить. Если ему придется выбирать, он выберет Кассан.
Она снова вспомнила выражение лица Грегора, когда он сказал ей эти безжалостные слова: «Я не смогу тебе помочь. Дай ему Джедалар».
— Он не причинит Алексу вреда, — упрямо повторила она.
— Может, и не причинит. Но он не отдаст тебе твоего брата. Запомни, что я тебе скажу, — в его голосе зазвенел металл, — ты не увидишь Алекса, пока у меня не будет Джедалара. Тебе никогда не будет известно, все ли у него благополучно.
Она пристально всматривалась в его лицо. Оно выражало абсолютную решимость, без капли жалости.
— Вы — ужасный человек, — прошептала она.
Джордан невесело улыбнулся.
— Не ты первая говоришь мне это. — Он повернулся, собираясь уходить. — Будь готова ехать с рассветом. Я уверен, что ты не захочешь без нужды огорчать Дороти бесполезными прощаниями.
Все происходящее напоминало кошмарный сон. Марианне не верилось, что еще так недавно она была полна радости: настолько ужасно перевернулась вся ее жизнь.
— Все не обязательно должно складываться именно так. — Джордан стоял в дверях спальни Алекса, наблюдая за ней. — Может, я немного сумасшедший, но я чувствую, что должен дать тебе еще одну возможность передумать. Обещай дать мне Джедалар, Марианна, — и Алекс будет здесь уже завтра вечером. Все пойдет по-прежнему.
Ничто никогда уже не будет прежним. Все переменилось. И опять ей предстоит сделать выбор. Имеет ли она право рисковать Алексом ради того, чтобы выполнить обещание, данное маме? Никогда в жизни она не простит себе, если с мальчиком что-то случится. Но грозит ли ему опасность? Вряд ли. Она не верит, что Грегор или Джордан способны причинить ему вред. Единственное, что они могут сделать, — это разлучить ее с братом, увезти его так далеко, что она не найдет его.
«Спокойно!» — приказала себе Марианна. Она попробует перехитрить их или хотя бы выиграть время. Не в ее характере сдаваться без боя.
И она холодно ответила Джордану:
— Сожалею, что вынуждена вас огорчить, но такого обещания я не дам.
— О, ты меня вовсе не огорчила. Наоборот, после стольких лет сдержанности я с большим облегчением дам волю своей греховной натуре, которую, как утверждал Грегор, я победил. — Он жестко улыбнулся. — Для меня это тоже была последняя возможность. Не могу передать тебе, как я рад, что ты меня от нее избавила.
68 
