26 
— Гомез?
— Он разбил лагерь в горах. — Гален поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. — Я проверил все близлежащие гостиницы, а потом рыскал по окрестностям и наткнулся на него. Ничего себе сюрприз? Где Форбз?
— Вторая дверь направо.
— А Доминик?
— С Барри.
— Выведи их из дома, и спрячьтесь в винограднике. Не обращайся ни к кому из агентов Форбза. Прячься и от них тоже. Не уверен, что никто, кроме Карбонари, не продался. Сидите прямо за первым холмом и ждите меня.
— Что ты собираешься делать?
Но он уже скрылся в комнате Форбза.
Она не пошла за ним. Ей надо увести Барри и Доминика из дома.
— Я пообещал ей, что они будут в безопасности, — мрачно сказал Форбз.
— Так и будет, если мы все уберемся до появления Гомеза.
— Я проверял Карбонари. Мне казалось, что он лучший из всех. Что ты делаешь, черт побери?
Гален поджигал шторы.
— Нам нужно их отвлечь. Сделай то же самое в кухне. Я хочу, чтобы этот дом горел ярким пламенем.
— Зачем?
— Ты хотел бы встретиться с Чавезом, который будет уверен, что его сын сгорел? Гомез должен будет убедиться, что Барри тут нет. Потеряет много времени. — Он выглянул в окно. — Вон они едут. Примерно в трех милях отсюда. Шевелись, Форбз.
— Горит, мама, — прошептал Барри, не сводя глаз с гасиенды. — Дом горит.
— Ш-ш-ш, я позже все объясню, детка. А пока сиди тихо. Ладно?
Где же Гален?
Она ждет еще несколько минут, а потом надо двигаться к дороге.
Нет, только не к дороге. Она отсюда видела светящиеся фары приближающейся машины.
Гомез.
— Пошли, Форбз. — Гален повернулся к двери. — Пора уносить ноги.
— Я не могу бросить своих агентов. Может быть, они ранены. — Он сунул телефон в карман. — Я позвоню в Сан-Франциско, попрошу подмоги. Нет, они точно не успеют вовремя. Я должен помочь своим людям.
— Послушай, почему они не примчались сюда, заметив пожар?
— Так горит всего несколько минут. Не может быть, чтобы их всех купил Чавез. Никогда не поверю.
— Я этого и не говорю. Но еще один вполне мог продаться, а очень легко устроить сюрприз, если остальные — те, кто работал с ним бок о бок каждый день, — ни о чем не подозревают.
— Я понимаю.
— Тогда давай убираться отсюда ко всем чертям. Или ты хочешь, чтобы этот сукин сын схватил Елену и ребенка?
Форбз пошел к черному ходу.
— Ты прав. Идем.
— Прекрасно. Мы пройдем вдоль дома и свернем к винограднику.
Валил черный дым. Гален оглядывал все вокруг слезящимися от дыма глазами.
Машины подъехали ближе, но сколько-то времени у них еще было.
— Если я не приду через несколько минут, увози отсюда Елену, — сказал Форбз.
Гален повернулся и увидел, что Форбз остановился на углу дома. Будь оно все проклято!
— Не будь идиотом! — закричал он.
— Дым меня прикроет, я ведь точно знаю, где находятся мои люди. Я не оставлю их Гомезу. Я за них отвечаю.
— Ты должен остаться в живых, вот твоя задача, — резко сказал Гален. — Не будь дураком. Не рискуй.
— Я буду осторожен.
— Бога ради, ведь это даже не Чавез.
— Уводи Елену. — Форбз быстро побежал вдоль дома.
Гален кинулся было за ним, потом остановился и грубо выругался. Нет времени.
Свет фар приближающейся машины становился все ярче.
Гален бегом кинулся к винограднику.
Выстрелы. За его спиной.
Гален сжал руки в кулаки.
Черт бы все побрал.
Голову Форбза разнесло на куски несколькими пулями.
Бог ты мой.
Елена прижала Барри к себе, закрывая ему глаза ладонью, и взглянула на Доминика.
— Он видел? — спросила она дрожащим голосом.
— Не думаю, — Доминик сжал губы. — Я бы тоже предпочел не видеть.
Елену подташнивало.
— Давайте убираться отсюда к чертям собачьим, — Гален неожиданно возник рядом. — Гомез подъедет через пару секунд. Скоро они начнут рыскать вокруг. Моя машина стоит за тем холмом, под деревьями.
— Форбз…
— Двигайся.
Она уже шла вперед, подталкивая перед собой Барри.
И пыталась забыть, как взорвалась голова Форбза.
Гален молчал, пока они не оказались в машине и не двинулись в сторону шоссе.
— Как Барри?
— Напуган. — Елена покрепче прижала к себе сидящего на ее коленях Барри. — Но он очень хорошо себя вел. — Правда, детка? — С ним все будет в порядке.
Барри промолчал, только теснее прижался к матери.
Господи, как же она надеялась, что все так и будет. С самого рождения она пыталась защитить его от насилия, с которым жила бок о бок всю свою жизнь. И теперь, за один короткий вечер, ему пришлось пережить столько ужаса.
26 
