Коди уселся за руль и выехал со стоянки. Итак, этот проклятый террорист нагло его подставил. Теперь он в розыске. Теперь на него охотится вся страна. И он даже не узнал бы об этом вовремя, если бы у него не кончились сигареты!
Неудивительно, что Эстебан приказал ему нигде не останавливаться. В машине-то даже радиоприемника нет. Послали, как ягненка на бойню!
На бойню…
Коди почувствовал, что внутри у него все перевернулось. Что же теперь делать, черт возьми?!
Домой, к маме! Мама – умница. Она спрячет, она поможет…
Нужно поскорее добраться до мамы.
17
20 часов 52 минуты
Все находившиеся в ангаре пилоты и бортмеханики припали к экрану телевизора.
Бесс обратила внимание, что репортаж Эн-би-си состоял практически из тех же кадров, что уже выходили в эфир на канале Си-эн-эн.
Кальдак обратился к человеку среднего роста в красной ветровке:
– Уолтер, нам пора. Горючего достаточно?
– Ага. – Пилот не повернул головы. – Вот гады, а? Вы слышали? Еще шесть смертей. А у Центра по борьбе с инфекциями слишком мало лекарства. Говорят, эти сволочи вывели какой-то искусственный вирус.
– Уолтер, нам нужно лететь, – повторил Кальдак.
Пилот нехотя кивнул.
– Бомбить их надо, мать вашу, – пробормотал он.
– Известно, кто это сделал?
– Не сообщают. Да наверняка Саддам Хусейн или другая такая же скотина! Уничтожать надо было их к чертовой матери во время «Бури в пустыне».
Одна фраза летчика привлекла внимание Бесс, и она спросила:
– Вы говорите, мало лекарства? А разве вообще есть какое-нибудь противоядие?
– Вроде какая-то экспериментальная партия. Два часа назад в госпиталь при Центре привезли ребенка и ввели ему сыворотку.
– Ребенок жив?
– Пока да. – Уолтер оторвал взгляд от экрана. – Поднимайтесь на борт, мистер Кальдак. Сейчас вылетаем.
С этими словами он вышел из комнаты.
– Сыворотка… – пробормотала Бесс.
– Вряд ли это противоядие, – заметил Кальдак. – Думаю, они просто ввели ребенку твою кровь из самой свежей порции.
– Как это?
– Клетки крови активируют и переводят в тканевую культуру, а затем видоизменяют, вводя в них иммунные гены. Кстати, по такой же методике ведутся эксперименты по созданию лекарства от СПИДа. Возможно, Доновану удалось ускорить процесс.
– Так, значит, они добились успеха? Ведь ребенок жив!
Кальдак покачал головой.
– Боюсь, это чисто пропагандистский ход. Правительство не желает признавать, что лекарства вовсе не существует. Нужен хотя бы один случай исцеления.
– Как бы то ни было, Донован сотворил чудо. Ребенок жив!
Кальдак вдруг пристально посмотрел на Бесс.
– К чему ты клонишь?
Бесс не ответила, но было ясно, что она что-то задумала. Пока они поднимались по трапу и занимали места в салоне, Кальдак изучающе поглядывал на нее, а после того, как шасси самолета оторвались от земли, произнес только одно слово:
– Говори!
– Попроси пилота взять курс на запад.
– Этого я и боялся, – вздохнул Кальдак. – Колинсвилл?
Бесс наклонила голову.
– Там бактериологи. И я должна быть в их распоряжении.
– Тебе известно, что в городе карантин?
– Меня, я думаю, они впустят.
– Ты что, хочешь немедленно оказаться в лапах Рамсея?
– Одного ребенка моя кровь спасла, – упрямо заявила Бесс. – Возможно, я сумею помочь еще кому-то.
– Едва ли будут новые жертвы. После всех телерепортажей ни один человек, если он в здравом уме, не станет вскрывать пакеты с деньгами.
– Но деньги каким-то образом оказались в руках этого ребенка.
– Послушай, – не сдавался Кальдак, – для инъекций нужна совместимость групп крови. Да и сколько крови ты будешь в состоянии дать?
Бесс молчала.
– Бесс, Кальдак прав, – вмешался Йел.
– Он не прав! Неужели вы считаете, что я должна спрятаться, спокойно сидеть и смотреть телевизор, когда люди умирают? Я поеду туда, – твердо произнесла она, обращаясь к Кальдаку. – Тебе придется подумать о том, как избавить Джози от опасности, а меня – от изоляции.
– Ничего себе задачка!
– Ты передо мной в долгу, – отрезала Бесс. – Ты обязан заплатить мне за Тенахо.
Очень долга он молча смотрел ей в глаза, затем поднялся и направился в сторону кабины.
– Пойду скажу Уолтеру, куда лететь.
* * *
Когда Кальдак наконец покинул пилотскую кабину, самолет уже заходил на посадку над Канзасом. Все это время он непрерывно говорил с кем-то по рации, но Бесс не могла разобрать слов. – Чем ты занимался? – спросила она, когда Кальдак опустился в кресло рядом с ней и пристегнул ремень.