Особенно,... 
41 
Лорд Джулиус, опрометчиво рассчитывая на будущее наследство, неуклонно катился в долговую пропасть. Герцог старался предотвратить катастрофу, неоднократно выплачивая его долги, но считал, что тем самым обделяет других родственников, которые также нуждались в его помощи, а главное, наносит ущерб поместью Освестри, высасывая из него последние соки. Ведь именно на нем, на герцоге, лежала обязанность сохранить и, по возможности, приумножить фамильное достояние.
Слишком дорого обходился лорд Джулиус семье и самому герцогу, и слишком много огорчений он доставлял своим близким.
Герцог давно знал, что брат страдает от ревности и ему ненавистно собственное положение младшего сына. — Но кому могло прийти в голову, что Джулиус так фанатично цепляется за надежду получить титул герцога Освестри. И мог ли он вообразить, что родной ему человек, в чьих жилах течет та же благородная кровь, поведет себя как последний негодяй. Ни один мало-мальски приличный джентльмен, которому с детства внушали правила хорошего тона и моральные устои, не стал бы заманивать такую девушку, как Юдела, в публичный дом. И вообще заниматься подобным промыслом.
«Что мне делать? — размышлял герцог. — Как заставить Джулиуса вести себя хотя бы в рамках приличия?»
Он догадывался, что его друзья в курсе подозрительной деятельности лорда Джулиуса. И только щадя его чувства, не сообщают ему, кто финансирует заведение миссис Кроули. Даже сама мысль о том, что кто-то из семьи Вестри разъезжает по деревням и выбирает девушек, чтобы потом их продать в развратные притоны, была ужасающей. Этому надо было немедленно положить конец. Но одно дело принять решение, а другое — придумать, как его выполнить. Герцог был уверен, что миссис Кроули совместно с Джулиусом загребают на торговле живым товаром немалые денежки и, конечно, при этом нарушают какие-то законы.
Но не мог же он донести на своего брата, да и не желал, чтобы скандал выплеснулся наружу, а член семьи Вестри оказался на скамье подсудимых в Олд-Бейли.
«Но ведь наверняка есть какой-то способ наставить его на путь истинный», — в отчаянии думал герцог.
Он старался убедить себя в том, что, когда Джулиус поостынет и примирится с тем фактом, что его брат женится, они смогут спокойно побеседовать, и тогда он предложит ему некоторую сумму денег под залог обещания, что тот исправится и первым делом прекратит всякие сношения с непотребной шайкой из заведения на Хэй-хилл.
Сцена, разыгравшаяся в библиотеке, оставила после себя тяжелый след, и герцог чувствовал себя весьма неважно, словно бы находился на пределе своих нервных и физических сил. Он внезапно подумал, что на этот день с него достаточно общения с родственниками. Ему и так стоило немалых усилий обхаживать дядюшек и тетушек, а также бесчисленных кузенов и кузин, которые явились на прием. Герцог всегда воспринимал их как скучную однообразную массу, которая не вызывала в нем ничего, кроме унылой тоски. Теперь он почувствовал, что дневная норма им выполнена с лихвой и больше видеть и слышать их он не в состоянии.
После моральной пощечины, которую он получил от Джулиуса, говорить с кем-либо о достоинстве, благородных традициях и фамилии Вестри или вести беседу о значительности самого факта его женитьбы было просто невозможно.
Остаток дня он решил посвятить самому себе. Герцог позвонил в колокольчик и приказал появившемуся тут же слуге разыскать своего секретаря.
Не прошло и нескольких минут, как мистер Хемфри вошел в библиотеку.
— Вы желали меня видеть, ваша светлость? Мистер Хемфри был мужчиной средних лет, весьма примечательной благообразной внешности, но особое достоинство ему придавала серебряная седина. Он служил в том же полку, что и герцог, еще в начале века воевал в испанскую кампанию, но по возрасту уже не смог принять участие в битве при Ватерлоо.
— Да, Хемфри, — сказал герцог. — Я хочу, чтобы вы известили мою бабушку, что я уезжаю по срочному вызову и, к сожалению, лишен удовольствия отобедать сегодня вместе с нею и мисс Хейворт.
— Я извещу об этом ее светлость.
— И пусть грум отвезет эту записку в дом миссис Шаннон и дождется от нее ответа.
В ожидании секретаря герцог уже успел набросать несколько слов на листке бумаги и запечатать конверт. Теперь он протянул это послание мистеру Хемфри, который воспринял поручение с невозмутимым видом и произнес при этом:
— Грум отправится немедленно.
41 
