Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
81 
Ночь была теплой, и он переночевал на лавке местной аламеды, а когда проснулся, то уже взошло солнце и начался новый день с его обычной суетой. Школьники в синей форме шли по дорожке бульвара. Джон Грейди встал, перешел улицу. Женщины мыли тротуары перед магазинчиками, а уличные торговцы уже раскладывали на прилавках свои товары.
Он позавтракал в маленьком кафе в переулочке возле площади, зашел в аптеку, купил мыло и сунул его в карман, где уже лежали бритва и зубная щетка, после чего зашагал на запад.
Его подвезли до Фронтеры, а потом и до Сан-Буэнавентуры. Днем он искупался в ирригационном канале, побрился, выстирал одежду и лег вздремнуть на солнце, пока сушились выстиранные вещи. Чуть ниже по течению была устроена запруда, и когда Джон Грейди проснулся, то увидел, что с плотины прыгают в воду и плещутся голые дети. Он встал, завернулся в куртку и двинулся к плотине. Он сел неподалеку и стал смотреть на купающихся детей. По берегу прошли две девочки. Они тащили вдвоем прикрытый марлей бачок, а в свободной руке каждая держала еще по ведерку с крышкой. Они явно несли обед работавшим в поле. Девочки застенчиво улыбнулись полуголому Джону Грейди, казавшемуся по сравнению с коричневыми мексиканцами неестественно бледным. Эту бледность дополнительно оттеняли ярко-красные шрамы на груди и животе. Он сидел, курил и смотрел на детей в мутной воде.
Потом он весь день брел по жаре по пыльной дороге в направлении Куатро-Сьенегас. Мексиканцы, попадавшиеся ему по пути, охотно заговаривали с ним. Джон Грейди шел мимо полей, где мужчины и женщины махали мотыгами. При его приближении они прекращали работу, здоровались, говорили, что погода нынче выдалась хорошая, а он согласно кивал и улыбался. Вечером он поужинал с крестьянами. За столом из длинных жердей, связанных шпагатом, расположилось пять или шесть семей. Над столом был сооружен парусиновый навес, который заходящее солнце окрасило в оранжевый цвет, испещрив лица и одежду ужинавших полосами от швов на парусине. Девочки разносили еду на тарелках с поддончиками из останков ящиков, чтобы не так мешали неровности стола. Старик, сидевший на дальнем конце, встал и от имени всех ужинавших прочитал молитву. Он попросил Всевышнего помянуть всех тех, кто жил и умер на этой земле, и напомнил собравшимся, что кукуруза и пшеница произрастают исключительно по воле Создателя, и не будь этой самой доброй воли, не было бы ни пшеницы с кукурузой, ни дождей и тепла, а была бы одна лишь тьма кромешная. После этого вступления крестьяне приступили к трапезе.
Мексиканцы уговаривали Джона Грейди заночевать у них, но он поблагодарил и двинулся дальше по пустой и темной дороге. Вскоре он оказался возле рощицы, где и устроил себе ночлег. Утром дорогу запрудила отара овец, и грузовик с сельскохозяйственными рабочими никак не мог преодолеть эту живую преграду. Воспользовавшись этим, Джон Грейди вышел на дорогу и попросил шофера подвезти его. Шофер коротким кивком пригласил его забираться. Джон Грейди попытался подтянуться на руках и залезть в кузов медленно двигавшегося грузовика, но это ему не удалось. Видя, в каком он состоянии, мексиканцы повставали с мест и общими усилиями втянули его в кузов. Сочетая переезды с пешими переходами, Джон Грейди неуклонно продвигался на запад и вскоре оказался в горах за Нададоресом. Потом он спустился на равнину, миновал Ла Мадрид и оказался на глинистой дороге, которая вела к хорошо известному ему поселку Ла Вега. Часа в четыре дня он уже был там.
Джон Грейди зашел в магазинчик, купил бутылку кока-колы, выпил, не отходя от прилавка, потом попросил вторую. Девушка-продавщица не без опаски поглядывала на покупателя, который сосредоточенно изучал календарь на стене. Наконец он спросил у девушки, какое сегодня число, но этот вопрос застал ее врасплох. Джон Грейди поставил вторую пустую бутылку на прилавок рядом с первой, вышел из магазинчика и зашагал по немощеной дороге в сторону асьенды Ла Пурисима.
Он отсутствовал почти два месяца, и знакомые места сильно изменились. Лето уже прошло. На дороге ему никто так и не попался, и на асьенду он пришел уже затемно.
Подойдя к дому геренте, он увидел через дверь, что семья ужинает. Он постучал. Вышла женщина и, коротко глянув на Джона Грейди, пошла за Армандо. Геренте вышел, остановился в дверях и стал ковырять во рту зубочисткой. Он и не подумал пригласить Джона Грейди поужинать. Затем вышел брат геренте Антонио, они сели вдвоем с Джоном Грейди под рамадой и закурили.
81 
