56 
Дженни открыла рот от удивления. Ренни стукнула ее, и Дженни, сконфуженная, поспешила закрыть рот.
Следующим заговорил Патрик:
— Хочу, чтобы вы стали настоящим Тигром, Чане, поскольку Тигр всегда выигрывает.
Кристофер с трудом сглотнул, серьезно восприняв слова мальчика.
— Я тоже хочу выигрывать.
— Идите за ней. Чане, — поторопил его Патрик. — Может, она нуждается именно в объятии. Кристофер сел на корточки и поднял скейт:
— И я тоже.
Патрик мгновенно перебежал кухню и очутился в объятиях Кристофера. Дабы не оставаться в стороне, Стефи обняла их обоих. Ренни и Дженни нервно захихикали и тоже присоединились к брату и сестре на полу.
Кристофер долго обнимал их всех, извлекая своего рода силу из их любви и открывая в себе преданность, которой не ведал раньше.
Наконец он поднялся, понимая, что должен взглянуть в лицо Даллас.
Подошел Роберт и взял скейт.
— Этот дом — настоящее минное поле. — И протянул скейт Патрику. — Почему бы тебе не убрать его? Хватит с нас разбитых сердец. Нам не нужны сломанные шеи.
Кристоферу же он сказал:
— Есть только один путь завоевать Даллас. Знаю это, потому что я — ее брат. Не сдавайтесь.
Кристофер стучал в дверь спальни Даллас целую вечность, прежде чем она отозвалась.
Он услышал ее голос, тихий и слабый, доносящийся из глубины комнаты:
— О, раз вы не ушли, зайдите. Он вошел, затворив за собой дверь. Даллас, дрожа, лежала на кровати в темноте.
— Когда вы отплываете?
— Я не уеду без тебя.
Она приподнялась на локтях:
— Ты не можешь остаться!
— Не могу, — согласился он. — Я и так слишком задержался здесь. Пренебрег работой, своим делом, обязательствами. Мой агент даже бросил телефонную трубку, для Голливуда — опасный сигнал. Ты поедешь со мной. Ты и дети. Я вижу, что есть только один выход.
— Чтобы ты уехал.
— Нет.
Она озадаченно воззрилась на него.
— Прошу тебя стать моей женой. — И с рыцарским размахом он опустился на одно колено.
Она вскочила, ее голубые глаза полыхали, а лицо побелело от ужаса:
— Вы в своем уме? Встаньте с колен!
— Если ты веришь всему, что читаешь…
— Будь серьезным. О какой женитьбе может идти речь?
— Наша женитьба не может быть хуже брака моих родителей. Или моего первого брака, — горько добавил он, поднимаясь.
— Как можно так говорить? Его рот скривился:
— Что я могу поделать, если таков мой собственный опыт? Наш брак будет столь же удачен, сколь и большинство известных мне союзов.
— Звучит цинично.
— Как ты уже поняла, моя жизнь не идеальна.
— Разве ты не хочешь любви?
— Я мало знаю о любви — только то, что прочел или видел в кино. Слово “любовь” люди используют, чтобы оправдать свои самые идиотские поступки.
— Я отдала собственного ребенка, потому что ее отец не любил меня. Как ты мог даже подумать, что я согласилась бы выйти замуж без любви?
— Это другое дело. Тогда ты сама была ребенком. — Он сделал паузу. — А мы — уже семья.
— Нет.
— Мы — двое отвечающих за себя взрослых.
— Это спорно.
— К черту, Даллас. На кону — шесть жизней. Если ты выйдешь за меня, мы все выиграем.
— Не правда. Мы все проиграем.
— Мы были бы вместе.
— Надолго ли? Твоя цель — обрести свою дочь. Мои племянники однажды уже потеряли своих родителей. Я не рискну подать на развод, который снова разрушит их сложившуюся жизнь. Ты в этом случае потребуешь себе Стефи. Если я выйду за тебя, твои притязания на нее усилятся.
— Перестань, Даллас. Какого черта ты считаешь, что можешь быть одновременно и отцом и матерью? Ты до последнего выкладываешься на работе, пренебрегая детьми, и тем не менее ресторан тебе почти ничего не дает. У меня же есть деньги, и ты сможешь вернуться в университет, в свою среду, и закончить образование.
— Ты так же холоден и бесчеловечен, как тот мускулистый урод, которого играешь. Меня нельзя купить или продать! Тебе плевать на детей и на мое образование.
— Не виню за бурные эмоции потому, что обманул тебя. Может, я напрасно сделал это, но ночью, когда ты лежала в моих объятиях, уверен, ты испытывала ко мне иные чувства.
— Тогда я еще не знала, кто ты на самом деле.
— Я все тот же. Твое отношение ко мне было настоящим. Мы снова испытаем те же чувства — и даже больше того, что уже было, — если ты решишься.
Даллас дрожала от ярости и боли:
— Я никогда не захочу тебя!
Он двинулся к ней без предупреждения и, когда она попыталась бежать к двери, преградил ей путь.
56 
