Особенно,... 
30 
— Никто никогда не влиял на меня так, как ты.
Но никто никогда не влиял на нее так, как он.
— Это может плохо обернуться для нас обоих.
— Может быть. Но мы никогда об этом не узнаем, если ты уедешь. — Он умолк в нерешительности. — За последнее время я очень изменился.., благодаря тебе.
Воспоминание о его губах, тепле его тела разлилось волной в душе.
— Как это?
— Ты сказала, что веришь в меня. Возможно, ты, хотя бы чуть-чуть, всколыхнула во мне добрые чувства. Недавно я помог парню, который работает в компании. Он был очень благодарен. — Помолчал в нерешительности. — Я помогаю вдове, которая осталась одна, без детей. Она будет петь в одном из клубов, пока я не найду для нее какое-нибудь приемлемое занятие. А вчера я говорил со своей бывшей женой и извинился за прошлое. Я сказал, что Хитер очень нуждается в ней. Она звонила дочери.
Хани все время крутила на пальце обручальное кольцо.
— Я.., я просто не знаю…
— Я даже решил жить, согласуясь с собственными чувствами. Решил оставить в покое дом Нелл и ее жильцов. Я позволяю тебе выиграть. И все для того, чтобы мисс — то есть миссис — Родригес осталась до конца лета.
— А я думала, что лишняя здесь, на Холме.
— Я хочу поделиться этим Холмом.., с тобой.
В горле у Хани запершило.
— Но почему ты уступаешь? Ты же повторял, что всегда во что бы то ни стало достигаешь поставленной цели.
— А ты говорила, что человек меняется.
— А ты изменился? На самом деле?
— Если ты уедешь, я так и не узнаю этого.
— А если останусь… — Она крутанула кольцо так, что оно слетело с пальца.
— Я не могу обещать. Я знаю только, что для меня изменились ценности. Мне хочется сделать для тебя что-то хорошее.
— Я.., я просто не знаю, что сказать. Я в смятении. Я всегда думала, нет, даже верила в то, что безразлична тебе.
— Но все изменилось. Меня будто демоны преследовали все время. Когда я с тобой, они отлетают прочь. Меня больше не обуревают желания кого-то преследовать, как было прежде.
— Я не знаю, что сказать.
— Просто согласись на прогулку под парусом.
— Я не могу отказать, — просто сказала она. Открыла ящик стола и положила туда обручальное кольцо.
— Ну вот и хорошо. Я позвоню тебе в субботу. Он повесил трубку.
Сделав то же самое, она закрыла лицо ладонями. Ей было одновременно и жарко, и холодно. Что же она наделала? Почему не смогла поступить благоразумно и не распрощалась с Джошуа?
Потому что сама мысль о расставании с ним была невыносима. Потому что без него ее будущее рисовалось безжизненной пустыней.
Добрую часть своей жизни она потратила на то, чтобы избегать холодности отца, его циничного стремления к наживе. И какая метаморфоза произошла с ней сейчас? Она обнимала человека, который гораздо хуже отца, человека, олицетворяющего все то негативное, от чего она открещивалась.
Что притягивает ее к человеку, порочному во всех отношениях? К человеку, который подвергает сомнению святые идеалы? К человеку, который не пощадит ее, если откроется обман?
Главный парус надулся, но кливер уныло обвис, когда яхта «Волшебница» повернула по ветру.
Обычно Джошуа следил за парусами, но сейчас был рассеян, чувствуя рядом присутствие женщины.
Джошуа все еще не мог поверить в то, что Хани согласилась на прогулку. Он наблюдал, как ветер и солнце оживили радостное лицо, как вся она была переполнена ожиданием чего-то приятного, необычного. Она улыбалась, и эта улыбка не просто очаровывала, но еще и завораживала, оттого что казалась знакомой. Но если бы он знал ее прежде, то, конечно же, вспомнил бы.
Она была прирожденной морячкой. Само отплытие из бухты восхищало ее так же, как и его.
Странно, но, будучи девушкой из рабочего квартала, она мало удивлялась и его яхте, и тем, которые проплывали мимо. Его прежние знакомые обычно восторгались.
Хани стояла, держась за снасти. На ней была желтая, очень просторная штормовка. Она совсем не смущалась, что выглядела немодно, что шаловливый ветер растрепал ее волосы. Когда набежавшая на яхту волна обдала ее брызгами, Хани лишь тряхнула головой и засмеялась.
Солнце садилось, поэтому бриз начал обдавать прохладой. Лавандовый вечер тускнел, а с ним начало тускнеть и его настроение.
Джошуа не отрывал руку от штурвала и наконец прокричал:
— Поворачиваем назад. Уже поздно. Входим в бухту.
— Хотелось бы остаться здесь навсегда, — не удержалась Хани.
30 
