23 
Пока миссис Уэйкфилд кормила Лолу, Джипси мерила шагами гостиную. С того самого поцелуя три дня назад напряжение не хотело отпускать ее. С тех пор она изо всех сил старалась не оставаться с Рико наедине, к его явному веселью. Теперь Джипси старалась не столько держаться подальше от Рико и его власти, сколько защитить себя. Она и так была уязвима, а теперь стала еще уязвимее, ее разум явно не имел власти над ее телом. А ее тело желало Рико настолько сильно, что она грезила о нем ночами и тянулась к нему днями. И она ненавидела это ощущение.
В этот момент она услышала, что он вернулся, и увидела, как он стоит в дверях кухни, глядя, как Лола воркует с миссис Уэйкфилд. Рико смотрел на девочку с таким лицом, что сердце Джипси подпрыгнуло.
— Миссис Уэйкфилд, я бы хотел познакомить вас с моей дочерью, Лолой, — неожиданно хрипло произнес он.
— Я догадалась об этом, еще увидев ее впервые. — Женщина ласково улыбнулась. — Она так похожа на вас.
Словно бы только сейчас заметив присутствие Джипси, Рико повернулся к ней, и вся теплота исчезла. Она задрожала, понимая, что теперь, имея на руках доказательство своего отцовства, он по-настоящему ее ненавидит.
— Вы не погуляете с Лолой? — Рико снова повернулся к миссис Уэйкфилд. — Нам с Джипси есть что обсудить.
Та согласилась, и он коротко бросил Джипси, что ждет ее в кабинете. Ей захотелось топнуть ногой и крикнуть: «Нет!» — но она, вздохнув, прошла за ним по коридору.
Рико захлопнул за ней дверь. Прекрасно зная о том эффекте, который оказывала на него ее близость, он сел на край стола, скрестив руки на груди.
Во взгляде Джипси была все та же усталая решимость. Без макияжа и с конским хвостом она смотрелась такой невинной и юной. Ему захотелось распустить ее волосы, но он быстро подавил это желание.
Вот что делает желание — мешает думать, видеть реальность. А в реальности Джипси вовсе не была невинной. Может, ее и не волновали его деньги, хотя это еще предстояло доказать, но она совершила нечто куда более ужасное. Эта женщина скрывала от него Лолу, и вполне возможно, что Рико никогда бы о ней не узнал.
Внутри снова поднялась горькая ярость при мысли о том, что он пропустил, но Рико подавил ее. Он должен обозначить свои условия и показать, кто здесь главный.
— Ты хотел поговорить?
— Как я уже сказал, то, что я отец Лолы, доказано…
Рико слегка наклонил голову.
Джипси скрестила руки на груди, подчеркнув ее, и ему стоило больших усилий не опустить взгляд.
— И?.. — несколько высокомерно спросила она.
Он подавил улыбку, Джипси была храброй. Никто не смел с ним так разговаривать. И ему это нравилось, хоть он и не собирался этого признавать.
— И это значит, что я собираюсь заявить о своих правах. Я хочу заботиться о ней, обеспечивать и защищать как свою наследницу.
Джипси поджала губы:
— Делай, что хочешь. Просто позволь нам вернуться к привычной жизни, и мы придем к соглашению.
— Думаешь, я позволю тебе уехать в то подобие квартиры с моей дочерью? — Он отмахнулся, заставив Джипси поежиться. — Меня не интересуют соглашения. И уж тем более я не собираюсь оставаться в Великобритании, чтобы дважды в месяц приезжать в то гетто, где я смогу целых несколько часов провести с дочерью.
Женщина сжала кулаки:
— Мы будем судиться.
Рико приподнял бровь:
— А на что ты будешь судиться? На чаевые из ресторана? Поверь, Джипси, в суде будет полно моих людей. Ты и правда думаешь, что судья прислушается к матери, которая исключила отца из жизни ребенка без уважительных причин? Что мне откажут в правах видеть собственную дочь?
Джипси собралась, отчаянно пытаясь что-то придумать, и он решил нанести решающий удар:
— У тебя нет работы и никаких перспектив, разве что твоя специальность. Чтобы работать, тебе понадобится няня получше соседки-пенсионерки, а чтобы позволить себе няню, тебе нужно работать. Замкнутый круг.
— Так что ты хочешь? — белыми губами едва выговорила Джипси.
Рико позволил себе насладиться моментом:
— Ты задолжала мне пятнадцать месяцев. Ты и Лола проживете со мной пятнадцать месяцев, чтобы я не пропустил ни одного дня.
Джипси пошатнулась, и Рико пришлось подвести ее к стулу. Он предложил ей бренди, но она отказалась.
Эта женщина играет, по-другому быть не может. Да что такого, если она пятнадцать месяцев поживет в роскоши?
— Пятнадцать месяцев… — Она с надеждой посмотрела на него. — А потом ты нас отпустишь?
23 
