Особенно,... 
71 
С одним бокалом и бутылкой вина в руках Катя подошла к Алеше.
— Хоть мы с тобой и расстались, Алеша, ты для меня всегда будешь… лучшим другом! А знаешь что, Алешка? Давай выпьем с тобой! На прощание! Простимся, так сказать, с прошлым, которое нас связывало. И пожелаем друг другу счастья в будущем с другими любимыми!
Катя налила вино в бокал. Леша покачал головой:
— Спасибо, Катя, только я пить не буду. Катя весело ответила:
— Вот и ладно! Я выпью одна за двоих! — она выпила налитые несколько глотков из одного бокала.
Алеша с досадой смотрел на нее, но Катя не унималась:
— Сюрприз порчу? Я выпила из чужого бокала?
— Ты выпила из моего, — сухо возразил Леша. Катя предложила:
— Тогда и ты выпей из него. И — будем считать наше экспресс-прощание законченным! Да, кстати, а шоколадка у тебя есть?
— Шоколадка? При чем здесь шоколадка? — ошарашенный Леша перестал понимать, что происходит.
— Горькие тосты нужно закусывать сладким. Разве ты не знал? — последнюю фразу Катя произнесла нежным, воркующим голосом, Алеша слушал ее почти зачарованно. Он повернулся, идя к столу за шоколадкой. Катя в этот момент быстро бросила в бокал лекарство.
Вернувшись к Кате, Леша сказал:
— Хорошо. Я выпью. Именно за то, что все старое закончилось и теперь мы не будем мешать друг другу…
— И пожелаем друг другу счастья! — подхватила Катя.
Алеша взял бокал из рук Кати и выпил вино. Катя внимательно посмотрела в глаза Алеше:
— С тобой все в порядке, Алеша?
— Конечно! А разве со мной может быть что-нибудь не в порядке? Вкусное вино… — ответил он.
— Ты такой бледный, — заметила Катя.
Алеша взглянул на Катю и вдруг почувствовал, что ему действительно стало плохо. Он пошатнулся, прижимая ладонь к груди, в области сердца:
— Ой. Мне действительно нехорошо. Сердце так забилось.
— Алеша, что с тобой? Приляг, на тебе лица нет! — воскликнула Катя. Алеша присел на край кровати, бокал в его руке дрожал, и Катя ловко подхватила бокал.
Леша слабым голосом попросил:
— Уйди, Катя.
— Ну, что ты, Алешенька, разве я могу оставить тебя в таком состоянии? — с этими словами она сняла с него рубашку и расстегнула свою блузку.
Когда Маша через несколько минут зашла в комнату, то увидела следующую картину: Катя в Алешиной рубашке полулежала на его постели, рядом — Алеша, сонный, полураздетый, слабый и поверженный. Вокруг — лепестки роз. Катя торжествующе обнимала Алешу.
Машины глаза наполнились ужасом и отчаянием.
— Что это? — тихо спросила она.
— А ты что, не видишь? — с победным видом сказала Катя.
Алеша попытался приподнять голову, но ему это не удалось — голова упала, казалось, что он мертвецки пьян. Алеша силился что-то сказать и не мог, язык его не слушался, перед глазами его стоял туман, образ Маши расплывался. У Маши в глазах стояли слезы:
— Леша! Это и есть сюрприз, который ты для меня готовил? Как ты мог так поступить со мной?
Леша сбивчиво бормотал:
— Маша… Я…
Катя притворно удивилась:
— Почему ты не сказал мне, что она придет? Идиотская ситуация.
Маша в слезах развернулась и выбежала из комнаты.
Катя вскочила и бросилась за ней, крича в проем двери:
— Я — его первая любовь! Первая — значит, единственная! И он всегда будет меня любить! Всегда! Слышишь?
Маша оглянулась на звук Катиного голоса, ее взгляд был полон отчаяния и боли. Вдруг резкая вспышка света озарила все вокруг. Одновременно сильно хлопнула дверь за Машей и послышался звон стекла: в комнате Алеши лопнули плафоны, полетели осколки стекла. Катя испуганно схватилась за голову: — Ой, мамочки! Что это? Что происходит?
* * *
Смотритель сидел на стуле в центре кабинета. Марукин подслушивал под дверью кабинета.
— Что, хотел припадок симулировать? С сердцем ему плохо! Да? — спросил следователь.
Смотритель мрачно ответил:
— Зачем симулировать? Я не мальчик тебе, чтобы театр разводить. Пошаливает что-то сердечко-то…
— Не вышло у тебя ничего? И не выйдет! Все! Кончилось твое время! Теперь сядешь по полной программе! — угрожал следователь.
— Не рано ли радуешься, начальник? — буркнул смотритель.
— Самый раз! Это раньше у меня были одни догадки. Теперь железная улика имеется.
— Неужто?
Следователь показал смотрителю рюкзак с надписями, и смотритель вздрогнул. Следователь наклонился над ним:
71 
