Особенно,... 
64 
— Подожди! Я больше не буду! Обещаю, я исправлюсь. Ну разреши, я хоть провожу тебя до дома!
— Хорошо, но учти…
— Я понял, — перебил ее Костя. — Просто я хотел показать тебе,» что всегда готов оказаться рядом, готов поддержать тебя!
— А как будто этого не видно! Ну что, идем?!
В этот момент у Кости зазвонил телефон.
— Да, папа. Нет, сейчас я не могу. Нет, я правда не могу!
Он молча выслушал отца, глядя на Катю.
— Хорошо, понял. Повторяю: лететь пулей и быть через полчаса.
— Ну, что же, Костя, лети! — сказала Катя с усмешкой.
— Слушай, не выдумывай, пожалуйста, — сказал Костя, подставляя ей локоть. — Прошу!
Стало понятно, к кому он будет лететь пулей: Катя обрадовалась, но стала отговаривать Костю:
— Ты что, он же взбесится! Поезжай. Сам ведь знаешь, что его лучше не злить.
— Неважно. И потом, я же сказал: я ВСЕГДА готов быть рядом с тобой!
Катя улыбнулась и взяла его под руку. Они казались прекрасной парой.
В больницу к Самойлову позвонил следователь Буряк и попросил о срочной встрече. Самойлов согласился.
— Гриша что-то новое накопал, — сказал он, показывая Полине телефон.
— Плохое или хорошее?
— Не сказал… Но дело срочное. Я поеду?
— Поезжай, конечно!
— Тебе придется здесь побыть, Полина. Невеста-то, похоже, сбежала по-настоящему, — с грустью сказал Самойлов.
— Боря, мы все переживаем за Алешу, но ей труднее всего. У Кати сдали нервы, и это можно понять. Я позвоню ей попозже, она вернется.
— А мне показалось, что она не особенно горела желанием остаться в больнице. Убежала, только ее и видели!
— Не усложняй, Боря. Кате просто обидно, что ей не дают об Алеше заботиться. Потому она и вспылила.
— А могла бы и потерпеть, вынести обиду. Вот и получается, что только родителям и нужны их дети. Только родительская любовь настоящая, — грустно покачал головой Борис.
— Нет, Боря, я знаю, что Катя любит Алешу. Такое счастье дается немногим, но у моего сына оно будет!
— Что ж, время покажет. Ну, ладно, побегу я. Созвонимся…
Когда Самойлов ушел, Полина тихо, ни к кому не обращаясь, сказала:
— Мне с настоящей любовью не повезло. Но у Алеши все сложится совсем по-другому.
Зайдя в палату, врач спросил у Алеши:
— Ну что, как настроение?
— Отлично. Боли я уже не чувствую. Спасибо!
— Благодарить будешь, когда ко мне в кабинет самостоятельно зайти сможешь.
— Я не зайду — забегу. И это будет уже скоро, доктор, — заверил его Алеша.
Алеша и Маша радостно переглянулись. Доктор присел на край кровати и откинул одеяло.
— Значит, боли вообще не чувствуешь?
— Зачем мне вас обманывать? Вообще никакой боли. Все в порядке!
— Маша, а что там у нас с показаниями приборов?
— Показания в норме. Что-то не так, Павел Федорович?
— Нет, нет. Кстати, Маша, мне надо обсудить с вами кое-что с глазу на глаз.
— Конечно, пойдемте.
— Маша, да скоро вернешься? — спросил Алексей.
— Да, постараюсь побыстрее. А пока с тобой коридорная сестра посидит.
— Возвращайся поскорее, хорошо?
— Договорились.
* * *
У следователя было больше вопросов, чем ответов. Вопросов было — как голов у гидры. Разрешался один, появлялся другой. Но все-таки кое-что он выяснил. Он выяснил, что Алексей, по-видимому, не принимал наркотиков.
— А я тебе что говорил! — обрадовался Самойлов. — Тогда как они попали в кровь? Кто виноват?!
— Подожди, ты дослушай сначала, — остановил его Буряк. — В общем, препарат, который я нашел в машине, не наркотик, а сильнодействующее снотворное. Это подтвердила экспертиза.
— Снотворное? То есть его усыпили?!
— Этого я не могу сейчас сказать наверняка. Но он уснул за рулем, это точно!
— Но как же… — начал было Самойлов и тут же сам себя остановил: — Все, не перебиваю. Продолжай!
— Я задал вопрос о наркотике в лоб, и твой сын был искренне удивлен. Уж я-то разбираюсь без всякого детектора, когда мне говорят правду, а когда лгут.
— То есть, он даже не предполагает, как эта гадость оказалась у него в машине?
— Да. Причем следы препарата оказались только на водительском коврике. Осколки ампулы — там же. И больше нигде.
— Что-то не складывается у меня, Гриша. Какие ты из всего сделал выводы?
— Давай попытаемся сделать их вместе, — предложил следователь.
— Хорошо, — сказал Самойлов. — Допустим, Алешка все же собирался принять наркотик. Или же он просто не догадывался об истинной природе препарата: перепутал, был обманут— неважно…
64 
