4

Часы показывали десятый час вечера, а они еще не ужинали. Это Ирина выяснила, заглянув в комнату к сыну, которого укладывал дедушка. Могли бы и не ждать ее! Валится с ног, но придется хлопотать на кухне. Ирина поцеловала Николеньку, пожелала доброй ночи. Проходя через вторую комнату, попросила мужа:

– Не поможешь мне?

Павел сидел в кресле перед телевизором.

– Нет! – отрезал он, не поворачивая головы.

– Прекрасно! – обиделась Ирина. – Большое спасибо! Тронута вашим участием!

В другом настроении она обязательно подошла бы к мужу, выяснила, отчего такое недовольство. Ведь все семейные ссоры начинаются с того, что один другому не ТО или – чаще – не ТЕМ тоном сказал. Другой ответил (как она сейчас) – и пошла писать губерния.

Но сегодня для мудрого поведения сил у Ирины не осталось. Позвонил Тимур Рафаилович со своей кардиограммой. Ирина разогревала мясо и гарнир, делала овощной салат и одновременно говорила по телефону. Не вслушиваясь, поддакивала, пока на том конце провода не повисло недоуменное молчание. Тимур Рафаилович задавал вопросы, а Ирина твердила: «Да, да, так, так». Она сосредоточилась, попросила повторить вопрос, ответила и распрощалась. Положила трубку и выдернула телефонную вилку из розетки.

Ирина редко давала номер своего домашнего телефона пациентам – лишь тем, кто реально и периодически нуждался в помощи. Как правило – в психологической. Но и этих «редких» набралось десятка полтора, минимум пять звонков за вечер. Только не сегодня! Совесть Ирину не мучила – все пациенты имели четкую инструкцию вызывать «скорую» в случае резкого ухудшения самочувствия.

Больше всего Ирине хотелось поставить две тарелки с антрекотами и рисом на стол, а самой, с проходом через ванную, рухнуть в постель. Но так поступить нельзя. Папа и Павел ждали ее, наверняка волновались, муж вышел на улицу встречать, надулся от обиды. И надутый вполне мог бы резать хлеб и овощи! Стоп! Не будем раскачивать лодку! Против насупленного Павла есть только одно оружие – ласковое внимание. И где, спрашивается, ласковость сейчас взять?

Во время ужина Николай Сергеевич, желая смягчить напряженность, которая отчетливо просматривалась в отношениях Павла и Ирочки, рассказывал о «комментариях» Николеньки к сказке про Аленушку и братца Иванушку. Обычно родители внимали с интересом, расспрашивали, смеялись, и ужин проходил в прекрасной семейной атмосфере. Сегодня Николая Сергеевича едва слушали. Павел столовым ножом отрезал от большого куска мяса маленькие с чрезмерной силой, нож неприятно скрежетал по тарелке. Ирина задумчиво пила чай.

– Ты не голодна? – спросил Николай Сергеевич, потому что дочь ничего не положила себе в тарелку.

– Нет, – коротко ответила Ирина.

– Накормили, надо полагать. – Нож Павла снова ожесточенно царапнул тарелку. – И напоили.

Выработанные стратегия и тактика пошли насмарку. Павел не удержался от упреков. Пусть! Николай Сергеевич не чужой человек. Пусть кается в присутствии отца и мужа! Тесть никогда не одобрит шашней и амуров на стороне, значит, их будет двое против одной заблудшей дамочки.

Ирина не собиралась делать из сегодняшнего визита тайну. Просто у нее не было сил на рассказ и объяснения, на восприятие эмоций мужа и отца. Но делать нечего.

– Сегодня я была у своей матери.

Николай Сергеевич и Павел застыли, замерли со столовыми приборами в руках.

– На том свете побывала? – первым пришел в себя Павел.

– Маруся! – пробормотал Николай Сергеевич. – Она жива? Приехала?

– Моя мать, – Ирина повернулась к мужу, – бросила меня сразу после рождения. Поэтому я всегда считала, что она для меня умерла. Папа! – Ирина обратилась к отцу. – Пожалуйста, не нервничай!

– И зачем ты к ней поперлась? – спросил муж.

– Маруся… мама нашла тебя? – спросил отец.

Оба вопрошали одновременно, и отвечать можно обоим сразу:

– Я давно знала, что она живет в доме на моем участке. Но она лечилась до недавнего времени в ведомственной поликлинике. Потом я менялась с коллегами, чтобы они к ней ходили на вызовы. Но она всех достала, пришлось идти самой.

«Она», «к ней» – отметили Павел и Николай Сергеевич. Употребление этих местоимений указывало на недружеские чувства Ирины.

– Ты представилась?

Вопрос интересовал обоих, но задал его Павел.

– Не сразу… сначала обварила кипятком.

– Ирочка! – воскликнул Николай Сергеевич.

  136