Особенно,... 
111 
– Что у вас, поручик? – наконец-то заметил Семенова Гродеков. – И как вы вообще сюда попали?! Кто вас пустил?
Поручик щелкнул каблуками и протянул пакет от Гернгросса.
– Донесение начальника Охранной стражи КВЖД, ваше превосходительство! – звонко отрапортовал он.
Гродеков нетерпеливо вскрыл пакет, пробежал глазами по строчкам.
– С вами груз?
– Так точно, ваше превосходительство!
– И где он?
Семенов посторонился и указал на замершего с двумя увесистыми упаковками в руках Курбана.
– Здесь, ваше превосходительство! Четыре пуда!
– Хватит кричать, – поморщился Гродеков, – у меня и без вашего крика голова пухнет. А груз… груз передайте по описи моему секретарю.
Семенов вскинул руку к козырьку, а едва приготовился негромко выкрикнуть «есть», как генерал-губернатор прищурился.
– Погодите-погодите… вы ведь Семенов?
– Так точно…
– Иван Алексеевич?
Семенов кивнул. Его имя определенно было указано в секретном сопроводительном письме, но… интонация у Гродекова была странная…
– Так точно… Иван… Алексеевич… ваше превосходительство… – растерянно пробормотал он и замер.
– Тут на ваше имя приказ пришел, – вздохнул Гродеков. – Из Главного штаба. Ваше прошение о восстановлении в армии удовлетворено.
Поручик растерялся.
– А посему с нынешнего числа вы переводитесь, как и прежде, в 3-е военно-статистическое делопроизводство Азиатской части Главного штаба и целиком поступаете в мое распоряжение.
Семенов обмер. Он уже и надеяться перестал.
* * *
Курбан был встревожен. Воля Небес была явной; он видел эти подвижки к окончательному расчету с предателями на каждом шагу, а Вепрь все не появлялся. Шаман даже рискнул и, пока Семенов был на службе, выкурил почти полную трубку особой бабушкиной смеси, но его только вырвало – и все!
А тем временем четкое ощущение, что избранный богами Семенов стремительно приближается к назначенной ему Небом цели, все нарастало. Даже новое назначение поручика в канцелярию главного полководца Орус-хана говорило об этом. И – Великая Мать! – как же Курбан ждал развязки…
* * *
Последние дни недавно назначенного генерал-губернатором самой северной, приамурской, провинции Поднебесной Шоу Шаня не оставляло ощущение, что все движется к финалу.
Собственно, все шло, как и должно. Шоу Шаня прекрасно информировали пекинские друзья, и он знал достаточно, чтобы видеть всю подноготную событий. Он знал об отправленной из Пекина в Петербург телеграмме с уверениями в стремлении защитить иностранцев и подавить восстание – в самый разгар осады посольского квартала.
Он знал об изданном от имени Гуансюя указе, в котором Цыси вдруг заявляла, что иностранные войска введены в Китай с ее разрешения, но иноземцы тут же начали грабить и убивать, чем и спровоцировали ответный народный гнев.
Он знал и о полном напоминании о 200-летней дружбе в письме Гуансюя Николаю II, и о вышедшем в тот же день декрете, убеждавшем генерал-губернаторов слиться в едином порыве, дабы внушить страх чересчур заносчивым нациям.
Это было правильно, и он сам делал то же самое. Едва узнав о начавшейся в России мобилизации, Шоу Шань послал Гродекову пространное письмо с просьбой не обострять и без того сложную обстановку. И он почти не удивился, когда Гродеков ответил резким, почти хамским письмом, в котором фактически предложил китайскому коллеге сидеть у себя в Айгуне смирно и не мешать планам великого северного соседа.
Но вот как раз этого Шоу Шань позволить себе не мог. Он уже знал, что русские войска будут введены в Маньчжурию и они настолько превосходят все, что мог противопоставить им Китай, что сопротивление в самом прямом смысле бесполезно. И все-таки одно уязвимое место у русских было – Харбин.
Опытный администратор и просто неглупый человек, Шоу Шань знал: стоит занять Харбин, и военные грузы русских застрянут на полпути к цели, захваченный ими Порт-Артур станет как никогда уязвим, а у Китая появится шанс. И вот этот шанс следовало использовать.
* * *
Когда треск выстрелов слился в один беспрерывный гром, Чрезвычайный и Полномочный посланник Гирс махнул рукой:
– Примкнуть штыки! Сейчас повалят!
Залегшие у вершины баррикады, почти невидимые в дыму матросы быстро защелкали штыками, примыкая их к карабинам и готовясь к контратаке. А потом вдруг выстрелы стихли, на той стороне раздался вой, и китайские солдаты пошли на штурм.
111 
