Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
162 
Предания о Балабурде, конечно, забавны и интересны, но за ними просматривается душа реального живого человека. При всей былинной мощи Балабурды от его образа исходит какая-то грусть несбывшихся надежд: некрасив, неженат, да ещё и объект насмешек… Похоже, что Василий Балабурда стал жертвой мифологичности народного сознания. Народному сознанию требовался силач-богатырь, герой. Вот Балабурда и стал «чусовским Гераклом». Поэтому он и совершал свои подвиги.
Да, они были ему по плечу. Но хотелось-то ему простого счастья — домашнего очага, жены, детей. А герою по статусу всего этого не полагается. Отсюда и детская обидчивость незлобивого титана. В неожиданной человечности образа Балабурды вдруг проскальзывает трагедия всего народа: манит жизнь на земле — спокойная, крестьянская, размеренная и душевная… А история заставляет рвать жилы, жертвуя всем и совершая подвиг за подвигом. Например — сплавляя «железные караваны».
И была ещё одна категория людей, причастных к сплаву, хотя сами они не плавали на барках. Это — «крапивное семя», пристанские чиновники. После реформы 1861 года на каждой пристани образовалась своя сплавная контора — акционерное общество, которое вело переговоры с заводами о поставке грузов. Акционеры этих обществ получали 10–20 % прибыли, а сами работники контор — куда больше. На штрафах, приписках, обсчёте, воровстве и подлогах за три-четыре года сколачивался значительный капитал. Мамин-Сибиряк писал об этих чиновниках: «Специально о караванных конторах на Урале существовало что-то вроде математической аксиомы: стоит только попасть поближе к каравану, как все блага сего грешного мира повалятся на такого мудреца».
СПЛАВ
Когда отсутствовали дороги и достаточно ёмкие, быстрые средства передвижения грузов, сплав барок по Чусовой был единственным способом доставки продукции многочисленных уральских горных заводов в Центральную Россию. В старинном документе сказано: «Готовое железо в нужные места можно было водой спровадить». Ещё В. Н. Татищев писал о транспортном пути с Екатеринбургского завода: «Весною путь отсюда во всю Сибирь Исетью, в Казань Чусовою и вниз Камою; к городу Архангельскому Камою вверх и потом Килтмою (рекой Кельтьмою, левым притоком Камы) в Вычегду и Двину, весьма купечеству путь способной». В XIX веке, до постройки Горнозаводской железной дороги, 50 горных заводов сплавляло по Чусовой 80 тысяч тонн металлов ежегодно, да ещё 50 тысяч тонн грузов давали купеческие караваны. В некоторые годы на сплав выходило до 600 барок. Обычно их было 300–400.
Грузы были самые разные. Например, в 1843 году по Чусовой в барке провезли знаменитую Колывановскую вазу — «Царицу ваз». Она была выточена из цельной глыбы яшмы на Колывано-Воскресенском заводе на Алтае. Это самая большая ваза в мире. Вес ее 19 тонн, высота — более 2,5 м, размер овальной чаши — 5 на 3,5 м. Вазу доставили в Зимний дворец. Сейчас она экспонируется в Эрмитаже.
Караваны по Чусовой спускались в Каму и Волгу. По Волге они поднимались бурлацкой тягой. Главным пунктом назначения была Макарьевская ярмарка возле Нижнего Новгорода — «Всероссийский карман», как иронично называли её современники. Но некоторые суда сворачивали в Оку, шли до Коломны, а от неё по Москве-реке до Москвы. Другие же плыли до Твери, а дальше по реке Тверце и Вышневолоцкому каналу перебирались в реку Мсту, из неё — в озеро Ильмень, затем мимо Новгорода в Волхов, потом в Ладожское озеро и по Неве — в Петербург.
Первый сплав на Чусовой прошёл в 1703 году. 16 марта по царскому указу тобольский воевода князь Черкасский отправил на Уткинскую казённую пристань 400 тобольских и верхотурских крестьян во главе с дьяком Семёном Резановым и служивым человеком Иваном Станикеевым. За четыре недели крестьяне построили 40 небольших дощаников, каждый грузоподъёмностью 300 пудов. Присланные воеводой крестьяне стали и первыми бурлаками. 22 апреля была закончена погрузка изделий Каменского и Невьянского заводов: пушек, мортир, гаубиц (всего 350 орудий) и 1550 пудов образцов железа (почти 25 тонн; но по другим данным — 11 446 пудов). 27 апреля караван вышел в путь, а 18 июня — через 51 день — прибыл в Москву. (По другим данным, путь занял 83 дня.) В дороге пострадало только одно судно.
Что это был за дьяк — Семён Резанов (такое имя он носит в книге «Город на Чусовой», 1998)? В путеводителе Постоноговых он поименован Семёном Рязановым. В «правильном путеводителе» (издательство «Стиль-МГ», Пермь, 2004) «Большое путешествие: Пермский край» он назван Семёном Ремизовым. Но скорее всего это был Семён Ульянович Ремезов.
162 
