Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
74 
И результат был. Уже на вторые сутки дорожники выдали ему довольно подробный перечень из девяти машин этого класса и цвета. Понятно, что часть из них Бергман сразу же отбросил. Два новеньких автофургона, принадлежащих местной почте, были слишком новы и еще буквально сверкали своей стерильной, девственной красотой. Еще четыре автофургона ребята из дорожной полиции мгновенно проверили и тут же выдали рапорт — рисунок протекторов иной. Итого оставалось проверить три.
Вот за них-то Бергман и взялся. Один принадлежал колумбийцу, а второй парню с севера, с месяц как работающему на итальянской автозаправке. И снова — прокол! Машина заправщика оказалась чиста, а колумбиец с неделю как уехал к родне в соседний штат — на свадьбу, а значит, в нападении на Роуз Лестер никак участвовать не мог.
Оставалась одна машина — не новая, но принадлежавшая солидному, хорошо известному в городе человеку. С замирающим сердцем Бергман послал людей снимать отпечатки протекторов, но не прошло и четверти часа, как в его кабинет вошел Шеридан с бумажным пакетом в руках.
— Посмотрите, пожалуйста, сэр.
Бергман заглянул в пакет, и остатки волос на его голове поднялись дыбом: внутри лежало обгоревшее сломанное шило — точно такое, каким били в живот Роуз.
— Где взял? — мгновенно охрипшим голосом спросил он.
— Пожарные нашли — неподалеку от автосвалки. Там он и все четыре покрышки спалил — чуть вся свалка не занялась.
Бергман схватился за голову.
— Боже мой! Телевидение! Говорил же этим недоноскам: никакой информации!
Он проиграл неведомому убийце и этот раунд.
***
Марвин Гессель отыскал Нэнси Дженкинс меньше чем за час. Да и мудрено было не отыскать — о захвате заложницы в оружейном магазине говорил весь город, а уж имя ее склоняли на каждом углу! И дискутировалось, в общем-то, лишь одно: успели темпераментные колумбийские мачо задрать хорошенькой беленькой миссис Дженкинс юбку на голову, пока она была у них в руках, или все-таки нет. Многие сходились на том, что должны были успеть.
Так что, поболтавшись по барам и для порядка навестив мэрию и местное полицейское управление, вскоре Марвин уже стучал в двери маленького уютного домика посреди маленького уютного сада.
Дверь открыла сама Нэнси Дженкинс — Марвин узнал ее сразу.
— Что угодно? — приветливо улыбнулась она.
— Марвин Гессель, — приподнял шляпу Марвин. — Собственный корреспондент девятого телеканала, город Хьюстон.
— Нэнси Дженкинс, — неуверенно улыбнулась хозяйка. — Проходите…
Марвин мысленно перекрестился. Если честно, он ожидал, что его для начала по меньшей мере спустят с лестницы. Прошел в маленький душный холл и присел, куда указали, — в кресло перед телевизором.
— Собственно, я к вам по поводу тех событий в оружейном магазине…
— Это ведь вы меня снимали? — внимательно посмотрела ему в глаза Нэнси.
— Каюсь, я, — привстал Марвин. — Но у нас ведь свободная страна?
Нэнси с сомнением покачала головой.
— Надеюсь, что да.
***
То, какая удача посетила ее в лице собственного корреспондента девятого телеканала, Нэнси поняла сразу. Представитель трижды проклятых и обычно только и делающих, что сеющих панику и страх, средств массовой информации был вот он — сидел прямо напротив нее! Но решиться на главный разговор Нэнси не могла долго.
Она напоила нежданного гостя соком, усадила за стол пообедать вместе с вернувшимися из школы детьми, и только спустя два часа, когда, ответив на все его довольно корректные вопросы, Нэнси повела журналиста к выходу, ее как прорвало.
— Подождите, Марвин.
— Да? — с некоторой неохотой приостановился он.
— Это не все. Самого главного вы не знаете.
Журналист моргнул и покрылся румянцем, словно юная девственница.
— А что главное?
Нэнси кинула взгляд на его увесистый чемоданчик.
— Это ведь у вас камера?
Марвин сразу же вспомнил, как у него отняли кассету, и рефлекторно прижал чемоданчик поближе к себе.
— Да. Самая последняя модель.
— Тогда пойдемте со мной. Я расскажу все.
***
Тем же вечером мэр города Хьюго Тревис признал, что все зашло уже слишком далеко. И дело было вовсе не в этом дураке Бергмане и даже не в колумбийцах — просто именно этим вечером ему позвонил знакомый биржевик с Уолл-стрит с простым и лаконичным сообщением: фондовый рынок на пороге очередного кризиса.
Что это означает для его дышащих на ладан двух фабрик, Тревису объяснять было не надо — еще неделя, от силы — две, и его фабрики, а вместе с ними и политическое значение их владельца существенно потеряют в весе.
74 
