40 
«Поль? – мелькнуло у меня в голове. – Или Судаков? Нет, у него одна рука сломана, он не удержался бы. Может быть – Грег?..»
По одним побелевшим ногтям я этого определить не смогла. Не успев подумать о том, правильно ли поступаю, я протянула руку и попыталась ухватить человека, висящего на обрыве, за запястье. Почувствовав прикосновение моей руки, он на мгновение оторвал свою левую руку от камня и вцепился в мою ладонь мертвой хваткой. Я сразу поняла, что совершила ошибку. Не только вытащить его наверх, но даже удержать, не дать ему упасть, чтобы дождаться помощи от Поля или Грега, я не могла.
Мое тело потеряло опору и медленно, но неотвратимо поползло к краю обрыва. Человек схватился за кисть второй рукой и повис на мне всем своим телом. Моя правая рука, в которую он вцепился, согнулась в локте, острый край камня впился в нее и раздирал рукав комбинезона и кожу, поскольку мое движение к обрыву замедлилось, но не прекратилось, и рука потихоньку двигалась по острому краю камня.
«Все! – подумала я. – Все! Упаду!.. – но тут же спохватилась: – Не думай об этом, дура! Ты выкарабкаешься! Ты удержишься!..»
Рука уже проползла по камню почти до плеча. Я не чувствовала боли, только видела, как по ней ручейком стекает кровь и течет дальше по пальцам держащегося за меня человека. Голова моя постепенно выдвинулась за край обрыва и я увидела…
Первое, что я увидела за ним, – испуганные глаза врача Карпова. Он висел на моей руке, не двигаясь и не извиваясь всем телом, просто вцепившись в меня как клещ и доверив теперь свою жизнь моим слабым силам. Если бы он сделал какое-то резкое движение, я бы мигом слетела с обрыва вместе с ним…
А там… Я посмотрела вниз…
Никакой дороги внизу под нами уже не было. Неровными уступами вниз спускалась скала в головокружительную пропасть… Кусок дороги под нашим утесом рухнул вниз, отколотый подземным ударом…
Мои глаза расширились, став, наверное, такими же испуганными, как и у Карпова, и я почувствовала, что теряю способность сопротивляться тянущей меня вниз тяжести. Пропасть притягивала меня к себе… Я поползла в нее все быстрее и быстрее… До падения оставалось всего лишь какое-то мгновение…
Никогда я еще не радовалась так тому, что меня кто-то неожиданно хватает за ноги. Не думала даже, что может быть так приятно, когда тебя грубо и больно жесткими, стальными пальцами хватают за лодыжки и… Тем самым останавливают твое неизбежное уже падение.
– Брось его, идиотка! – услышала я голос Грега. – Отпусти его, я не вытащу вас двоих!
О боже! Как приятно было слышать его хриплый от напряжения, злой голос.
– Не могу! – крикнула я. – Он меня держит! Не могу отцепиться…
– Поль! – заорал Грег. – Поль! Пистолет!
Рядом со мной появилась голова Поля, и я увидела его руку с пистолетом, направленным в лицо вцепившемуся в мою руку Карпову.
«Это мой пистолет! Где он его взял?.. – удивленно подумала я, но тут же вспомнила. – Ах да, он же забрал у меня его…»
– Стреляй, мать твою! – орал Грег. – Стреляй, засранец!..
Поль выстрелил. Второй раз почти подряд мне пришлось увидеть, как во лбу человека появляется дырка от пули… Но отвернуться я не могла, не могла даже закрыть глаза – пропасть словно гипнотизировала меня и заставляла смотреть на Карпова.
Я почувствовала, как пальцы его ослабели, заскользили по моей руке, размазывая натекшую кровь, и наконец разжались.
Он полетел вниз.
Сначала ровно, просто падая, потом ударился о какой-то выступ, отскочил от него, пролетел еще метров пятьдесят, вновь ударился, и дальше его труп начал отскакивать от скалы, как мячик, подлетая иногда кверху, словно резиновый. Он пролетел уже метров двести пятьдесят – триста, я почти потеряла его из вида…
Куда он упал, я не успела увидеть, поскольку Грег начал тянуть меня назад и голова моя оказалась вновь за краем обрыва.
Наконец Грег сильно дернул меня за ноги, и я оказалась метрах в двух от обрыва. Я сразу же попыталась встать, но ноги дрожали, и я только села, беспомощно озираясь по сторонам. Поль поднял меня и помог отойти подальше от края пропасти.
Грег уже улыбался и доставал откуда-то из бесчисленных карманов своего комбинезона пластмассовую бутылочку с йодом, бинт и небольшую плоскую металлическую фляжку, ту, к которой он и мы с Полем уже прикладывались при нашем первом знакомстве…
– Выпей! – сунул он мне под нос свою фляжку. – Джонни Уокер умеет поднимать настроение… Да, было бы жаль потерять такую симпатичную девочку только из-за того, что в детстве ей не объяснили, что о своей жизни нужно заботиться намного больше, чем о жизни ближнего… У вас же есть поговорка…
40 
