ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  52  

Монахов терпеть не мог, когда его что-то отвлекало во время операции. На предложение покинуть операционную совсем Перевийченко не соглашался, вот теперь и сидел, как неприкаянный.

За дверью же, в своеобразном «предбанничке», расположился Дамир. Он читал какую-то книгу и время от времени хмыкал:

— Ну ни хэра сэбэ! Ну ныкогда би нэ подумал! Ищ сукин кот, а? Как в анекдоте — Дамир со скуки листал попавшийся под руку «Орфографический словарь русского языка».

— Па-ци-ент… — читал он. — Какой-та ругатэлний слово, чэстно гаварю. Па-ци-физм… Ну-у-у, загнулы.., акадэмики! Па-цан. О! Харощий слово.., как чытается, так и пищэтся.

Похвальный процесс самообразования был прерван в самой непедагогичной и антигуманной форме: бесшумно отворилась большая белая дверь, и вошел высокий седой мужчина, а с ним.., с ним была Лера. Бубнеж просвещающего свои дремучие мозги Дамира тотчас оборвался. Потому что в руке у мужчины был пистолет. И его черное дуло было нацелено Дамиру в голову.

Рука Дамира конвульсивно дернулась, чтобы выхватить из болтавшейся на боку кобуры пистолет, с которым у него еще оставались шансы выжить, но рука внезапно отказалась его слушаться.., он перекосил лицо в страшной гримасе, в которой дико смешались ужас и ярость, и в его уши ударил короткий, как всплеск воды, глухой звук. Звук выстрела.

Его смертный приговор.

Словарь упал на пол, а уже через секунду первое алое пятно расползлось по странице раскрывшейся где-то посередине книги…

Охотник.

Охотница.

Охотничий.

Охотно.

Лера прошла мимо привалившегося к стене Дамира и решительно рванула на себя дверь операционной. Стоящий спиной ко входу Монахов даже не шелохнулся, зато во взгляде уже пришедшего в себя Церетели, обращенного прямо на дверной проем, засветилось нескрываемое изумление с примесью болезненного предчувствия и — страха. Перевийченко медленно поднялся и сунул было руку под пиджак, но два следующих один за другим выстрела вошедшего вслед за Лерой Свиридова выщербили стену за его спиной, и одна из этих пуль не разминулась с рукой Перевийченко, уже потянувшей было пистолет.

Станислав Григорьевич побледнел, выпустил рукоять своего верного «ствола», и тот с грохотом упал на пол. Перевийченко схватился за простреленный бицепс.

— Откинь ко мне! — резко приказал Влад, краем глаза посмотрев на сжавшую побелевшие губы Леру, и показал дулом на перевийченковский пистолет. — Ногой откинь ко мне!

Тот, болезненно перекосив лицо, поспешил исполнить безапелляционный и беспощадный приказ, оцепенело пробормотав:

— Свиридов…

Все произошло с молниеносной быстротой, и никто не успел даже толком сообразить, что к чему.

Монахов вздрогнул всем телом и обернулся.

— Стой на месте! — рявкнула на него Лера и поднесла «беретту» почти к самым испуганно заморгавшим глазам профессора. — Двинешься не по приказу — получишь пулю в свою не в меру умную черелуху!

Она отступила к самой стене и кивнула Монахову;

— Приподними-ка этого ублюдка!

— Простите? — не понял тот.

— Ну Церетели подними, чтобы он хотя бы сидел, а не валялся, как кусок дерьма! — холодно проговорил Влад.

Монахов подхватил силящегося подняться собственными силами Мамуку Шалвовича и усадил на самом краю операционного стола, чуть придерживая кончиками пальцев голое волосатое плечо знатного пациента.

— Ты, вероятно, соскучился по мне, дарагой? — проговорила Лера. — Да и я, признаться, скучала по тебе с момента нашей последней бурной встречи…

Знойная была ночка, правда? Помнишь, как ты…

И она с доскональностью, достойной лучшего применения, перечислила несколько интимных подробностей их последнего секс-марафона, настолько непристойных, что смутился даже неизменно невозмутимый Монахов, а словно окаменевший в подсобке Василий Ипатьевич вспыхнул и нервно затеребил короткую козлиную бородку.

— Что морщишься, Мамука? — тоном, не сулящим ничего хорошего, продолжала Лера. — Разве не ты все это придумывал? И разве это худшее из того, что ты придумал? Разве не ты решил купить здоровье ценой жизни Димы Кропотина?

— Ты щто, ты щто! — быстро заговорил Церетели. — Пры чем тут я? Ты, наверно, нэмнога больна, дорогая, нэ в себе… И этот пистолет.., зачем он? Он вовсе нэ к чему.., свои люди…

Его сильный грузинский акцент, как иногда бывало в особо критических для Мамуки ситуациях, почти совсем исчез и сменился правильным русским выговором. Никто точно и не знал — в самом ли деле Церетели говорил с таким сильным акцентом или просто бравировал им, подчеркивая свое происхождение.

  52