95 
Свиридов и Фокин подошли к ней со стороны проезжей части.
— Ну.., с богом, — пробормотал Фокин.
Свиридов открыл дверь и, усевшись на заднее сиденье, проговорил точно так же, как Данила Багров в известном боевике «Брат»:
— Здорово, бандиты.
Сидящий за рулем обернулся и кинул на Свиридова и Фокина короткий оценивающий взгляд.
— Оружие с собой есть?
— А то как же, — сказал Свиридов. — Есть.
Только не при себе. А что?
Ребята, по всей видимости, шутки не оценили.
— Ты Каледин?
— Я.
— А тот, значит, Тихомиров?
— Ага.
— Ну, поехали.
«Вольво» проехала несколько кварталов и остановилась возле белого «РАФа» — такие используются в службе «Скорой помощи» — с закрашенными белой краской окнами. Вероятно, чтобы изнутри нельзя было понять, куда тебя везут.
— Вам сюда, — коротко сказал водитель. — Давайте выходите.
— Замысловато все у вас, — проговорил Свиридов, — прямо как у шпионов. Плотно работаете, парни.
Тот косо посмотрел на Влада, но ничего не сказал.
Свиридова и Фокина втолкнули в «рафик».
Тут сидело двое рослых парней с пистолетами-автоматами системы «Борз». У бедра одного из них к тому же болтался «ТТ». Калибра 7, 65 миллиметра, отметил Свиридов.
«Рафик» завелся и поехал.
Ну вот, мелькали пугающе четкие мысли в голове Свиридова.., он в нескольких минутах езды от логова зверя, за голову которого ему предложили так много. Его собственную жизнь и жизнь Ани. Ани, которая словно бы ушла в далекое прошлое, имя которой не произносилось, но Влад всегда ощущал, как холодок в спине, как короткое будоражащее прикосновение тонких пальцев, ее незримое присутствие рядом с ним. Пусть даже она на другом краю мира.
Хотя, быть может, все это ловушка, от которой он не в силах отказаться. Быть может, все учтено и предрешено. И это не Якубов работает на спецслужбы, а офицер ГРУ Бах сотрудничает с мафией.
И тогда Владу конец.
Впрочем, к чему сто раз повторять, что жизнь отняли у него много раньше — тогда, в Мельбурнском аэропорту, на ласковой австралийской земле. Выпили его дыхание, тяжело, неподатливо, колючим горьким комом впихнули в грудь чужую сущность и, как ярлык, навесили чужое имя и едва не приклеили чужое лицо.
Все решится сейчас. Через несколько минут.
* * *
«Рафик» вез их минут пятнадцать. Наконец Свиридов почувствовал, как машина поворачивает, сдает назад — и все. Остановка.
Парни с автоматами распахнули перед ними двери, и тот, на бедре которого болтался «ТТ», сказал:
— Приехали.
Влад выпрыгнул на улицу и едва не попал в огромную лужу, в которой плавало грязное месиво полурастаявшего снега со строительным мусором.
Вслед за Свиридовым спрыгнул Фокин и угодил в самую середину лужи. Брызгами окатило и Влада, и провожатых с их автоматами.
Свиридов замысловато выругался свистящим шепотом и краем глаза иронично посмотрел на досадливо отряхивающегося охранника.
Их провели через обычную деревянную дверь по скрипучей деревянной лестнице. Вероятно, это была обычная коммуналка. Кто бы мог подумать, что встреча с великим террористом произойдет в таких жалких апартаментах.
А может, у Кардинала финансовый кризис?
Первым шел охранник с «ТТ», следом — Влад и Афанасий, а замыкал молчаливое шествие второй охранник с наведенным в широкую спину Фокина дулом «Борза».
Коридор был нескончаемым. Вероятно, раньше тут жило не меньше двадцати семей. Теперь квартира пустовала, и можно было только гадать, что сталось с ее обитателями.
Идущий впереди охранник повернул налево и постучал в массивную железную дверь, предварительно отдернув затягивающую ее тяжелую темную штору.
— Открыто, — раздался ленивый бархатный голос.
Парень молча распахнул дверь и посторонился, пропуская вперед Свиридова и Фокина.
— Проходите, господа, проходите. А вот ваше сопровождение свободно. Эй, вы.., подождите за дверью.
Свиридов шагнул вперед, и его настороженный взгляд уперся в бледное лицо человека, неподвижно сидящего в глубоком темно-бордовом кресле. Он крутил в пальцах сотовый телефон и неотрывно смотрел на Влада.
Это лицо бесспорно было знакомо Свиридову, но он догадался о том, кто перед ним, не столько по чертам лица, сколько по цепкому взгляду холодных буравящих глаз, по угрюмой, уверенной, литой неподвижности статного тела, наконец, по толстому, очень умело наложенному слою косметики на лице, много раз подвергавшемся пластическим операциям, на котором не осталось ни одной не тронутой скальпелем хирурга черточки, лице, наконец поплывшем от злоупотребления могуществом современной медицины, — по всему этому Свиридов признал в сидящем перед ним человеке Адриана Панича.
95 
