Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
107 
– Лед тронулся! – внезапно севшим голосом произнес он.
– Что?
– Лед на Волге пошел… – повторил он.
И, как подтверждение этих слов, раздался такой мощный шлепок, что джип буквально подкинуло на месте.
Отец Василий знал, что такое ледоход. Ему уже приходилось чувствовать, как прет эта невидимая под снегом волна напряжения, как мигом, со скоростью молнии, рвутся пополам целые поля полутораметрового льда. Он понимал, что за дикая, необузданная сила прихотливо гуляет сейчас под ними.
Джип тряхнуло, и священник вцепился в руль. «Господи, помоги! – шептал он. – Господи, выруча-ай, родно-ой!» Впереди показались камышовые заросли, и священник оторопел. Потому что камыши плыли мимо с невероятной, немыслимой скоростью! И в этот момент он понял, что это не камыши плывут, а гигантское ледяное поле движется вдоль противоположного берега. Раздался громовой раскат, и джип опять подбросило!
Священник глянул в зеркало: сзади осталась только одна пара фар, но эта пара неуклонно приближалась.
– Давай, поп! Вылезай к чертовой матери! – вцепился в руль костолицый.
– Ты что, Боря?! Зачем?!
– Вылезай, я сказал! Они догоняют! – проорал, заглушая грохот рвущегося льда, костолицый. – Хватай свою бабу и дуй вперед! Отдай руль, я сказал!
Он сбросил ногу священника с педали и ударил по тормозам. Священника бросило вперед и назад. Джип встал.
– Вылезай, братан! – заорал костолицый. – Иначе хана и тебе, и твоей бабе!
И в этот момент священник ему поверил. До конца.
Он выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу, рывком вытащил судорожно сжимающуюся Ольгу, взял ее на руки и побежал вперед, туда, где мимо него с огромной скоростью проносились стоящие на том берегу бесконечные камышовые заросли. Костолицый развернулся и повел джип назад, навстречу преследователям. «Помоги тебе господь, Боря!» – пожелал священник и, едва удерживая равновесие, бегом понес свою драгоценную ношу к спасительной земле.
Лед то ускорял ход, то замедлял, и от этого священника кидало из стороны в сторону, но только у самого берега он понял, почему так происходит. Огромные пласты надвигались на пологий пляж из перепаханного огромными глыбами песка и, сбитые напирающим сзади льдом, отступали, оставляя после себя новые глубокие, ровные борозды. «Спаси и сохрани!» – взмолился священник: как он сумеет выбраться на берег, было неясно. Он приостановился, несколько раз вдохнул и выдохнул теплый метельный воздух и огромными прыжками помчался навстречу судьбе,
– Я больше не могу! – простонала Ольга.
Он мчался, понимая, что теперь просто не имеет права остановиться.
– Ми-ше-енька! Ой! Ма-а-ама!
Священник, проскальзывая, пробежал вверх по наползшей на берег льдине, спрыгнул и, упав, покатился по напитанному ледяной водой пляжному песку. Поднялся, кинулся к Ольге и увидел, как она уже сдирает с себя белье…
И тут сзади, совсем рядом раздался металлический скрежет. И был он так страшен, так противоестествен, что священник судорожно обернулся. Метрах в десяти от них, сцепившись бамперами и скрежеща металлом по острым краям ледяных торосов, стремительно уходили в огромную трещину две машины: джип и микроавтобус. И лишь совсем недолго свет от фар еще подсвечивал эту жуткую картину – уже снизу, из-подо льда… а потом лед сдвинулся и навсегда похоронил в темных, холодных волжских глубинах всех, кто там был.
– Да примет тебя господь, брат мой!!! – заорал отец Василий и кинулся к жене.
Малыш уже выходил. Священник подставил руки, принял горячее, мокрое тельце, понял, что это пацан, и растерянно посмотрел на жену. Он не знал, что делать.
– Дай его мне… – севшим голосом прохрипела жена. – Дай!
Священник осторожно протянул ребеночка Ольге и принялся срывать с себя рясу.
– Сейчас вам будет тепло! – крикнул он. – Сейчас! Держи! Вот! На! Укутай!
Он обернул их просторными полами, а потом снова подхватил жену вместе с ребенком на руки и помчался сквозь сухие, заснеженные, хрусткие камыши вперед, прочь от берега, туда, где были хоть какие-нибудь люди.
* * *
Тьма уже не была абсолютной, и он понял, что светает, и внезапно вспомнил, что сегодня первый день Масленицы, пятое марта. Но он еще не знал, радоваться ему или горевать – слишком зыбким и слишком ненадежным было их спасение.
Священник бежал по колено в снегу, раздвигая и подминая камыши и проваливаясь во внезапно подступившую воду. Где-то далеко в подсознании прозвучала фраза из радиопередачи о затянувшемся ледоходе и предпринятыми МЧС мерами – они, кажется, взрывали ледяные поля толовыми шашками. Вот и пошел ледоход сразу, рывком, единой массой…
107 
