– Но ты же не украл! – закричал мальчишка.
– Еще как украл, – сказал Карл, закрывая глаза. – Ты просто не помнишь. Иди отсюда, я хочу спать.
* * *
– Боже мой, боже мой! – прорыдала дона Консейсау. – Да откуда же вы взяли этот ужас?! Похитители детей?! У меня дома?!
Полицейскому инспектору Витору Обадии было немного неловко. Надо же так ошибиться.
– Ну-ну, – сказал он и похлопал дону Консейсау по руке. – Ну не расстраивайтесь. Бывает. Дать вам носовой платок?
Дона Консейсау затрясла головой, разбрызгивая слезы. Ее щеки дрожали, как хорошо застывшее желе.
Что-то коснулось ноги инспектора. Он наклонил голову и увидел невероятно пушистую кошку.
– О! – сказал Витор Обадия, присаживаясь на корточки. Он обожал кошек. – Ваша кошка? Как ее зовут?
– Кисочка, – сказала, сморкаясь, дона Консейсау. – Сын с помойки принес, уже давно. Вот такусенькая была. – Дона Консейсау показала пальцами сантиметров десять. – Думали, сдохнет, а она вон какая выросла.
Полицейский инспектор почесал кошку за ухом. Кошка наклонила голову и пронзительно пискнула. На шее у нее была повязана абсолютно неуместная золотистая ленточка от подарочной упаковки.
Лифт
Героиня, допустим, ее зовут Мария дуз Анжуш, и ее спутник договорились пообедать в ресторане «Король-осьминог». Спутник уже вышел на лестничную клетку и вызвал лифт, а Мария дуз Анжуш еще ходит по дому в одной юбке и босая и ищет свою оранжевую сумку, чтобы вынуть из нее кошелек.
– Ты там скоро? – недовольно зовет спутник, размеренно подкидывая и ловя ключи. – Сколько можно возиться?
– Я не вожусь! – кричит Мария дуз Анжуш. – Я ищу сумку!
Ты возишься! – насмешливо звенят ключи. Ты возишься! Возишься! Ты возишься!
Мария дуз Анжуш закрывает глаза и представляет, как она по одному стягивает ключи с блестящего колечка с кожаным язычком и спускает их в унитаз. Ключи испуганно звякают и замолкают.
– Ну ты скоро? – нетерпеливо зовет спутник, зажав ключи в кулаке. Лифт уже пришел, и спутник стоит там одной ногой, чтобы не дать двери закрыться.
– Я уже. – Мария дуз Анжуш выходит на лестничную клетку с кошельком в руке. – Ключи давай, я дверь закрою. И не стой одной ногой в лифте, он как сейчас закроется и разрежет тебя пополам!
Спутник кидает ей ключи. Мария дуз Анжуш пытается их поймать, но промахивается. Ключи бесшумно падают на пол.
– Ого! – удивленно говорит Мария дуз Анжуш, поднимает ключи с пола за кожаный язычок и встряхивает их. Ключи тяжело молчат. Мария дуз Анжуш пожимает плечами и закрывает по очереди верхний и нижний замки.
Когда она поворачивается к спутнику, спутника в лифте нет. Пустой лифт как-то странно вздрагивает, будто икает, и медленно закрывает двери.
Иван Матвеев
Из цикла
Ахиллес и черепаха
Камень преткновения
– Я собираю камни, – сказал Шампольон.
– Краеугольные? – спросила Черепаха.
– Драгоценные, – предположил Ахиллес.
– Волшебные!
– Лежачие?
– За пазухой.
– На сердце.
– В почках!
Шампольон замахал руками:
– Обычные! Только с надписями!
– А, – сказал Ахиллес. – За отсутствием заборов.
– Камни решают все, – сурово сказал Шампольон.
Ахиллес осмотрелся
– А это – Розеттский?
– Хаммурапи, – сказал Шампольон. – Свод законов.
– «Налево пойдешь – женатому быть», – прочитала Черепаха.
– Как-то непоследовательно.
– Дикие нравы.
Шампольон закатил глаза.
– А это, – поспешно сказал он, – знаменитый Вавилонский кирпич.
Наступило непродолжительное молчание.
– Знаменитый? – сказал Ахиллес.
– Вавилонский кирпич? – сказала Черепаха.
– Вавилонская башня, – напомнил Шампольон. – Разрушилась. По лингвистическим причинам.
– И?
– Шумеры писали на камнях.
– И?
– Башня была большая.
– И?
* * *
– Еще один кирпич, – сказал Первый рабочий, – и сто двадцать девятый ярус готов.
– Нам письмо, – сказал Второй рабочий, читая надпись на кирпиче, – с пятьдесят восьмого.
– Читай.
– «Это Кирпич Счастья! – продекламировал Второй рабочий. – Разошли еще двадцать таких же…»
Вечное
– Всего пять букв, – сказал Кай. – Издевательство.
– Какие?
– I, – сказал Кай, – L, O, S, T.
Ахиллес кивнул:
– Точно, издевалась.
– «Вечность» ей сложить…
– Нереально.