Особенно,... 
71 
Полунин замолчал, ожидая реакции Мирона на эти слова. Однако вор в законе ничем не выдал отношения к тому, что услышал. Полунин выдержал паузу и продолжил:
– Ты знаешь, Мирон, что своей жизнью я не слишком дорожу. Но здоровье Антона подвергать риску я не намерен. Сама возможность того, что, связавшись со мной, человек рискует оказаться на нарах, отпугнет многих любителей легкой наживы, – проговорил он и, сделав еще одну паузу, добавил: – Я ведь, не задумываясь, рискнул собой, Мирон, чтобы спасти твоего сына. Помоги мне спасти моего. Тем более что от тебя многого и не требуется. Ты только достанешь мне компромат на Томашевского и уйдешь в тень.
– Не так-то это просто, – вздохнул Мирон и заходил по комнате. – Тут все намного серьезнее, чем ты думаешь!
Вор в законе посмотрел на Полунина и принялся рассказывать о своем положении. Оказывается, проблемы с теми людьми, что пытались сместить Мирона с его места среди боссов преступного мира, еще не закончились.
Отношения между ними и Мироном были натянуты донельзя. И каждый только и делал, что ждал ошибки противника, дабы вцепиться ему в глотку. И, совершенно случайно, линия напряжения между Мироном и конкурентами, готовая лопнуть в любую секунду, возникла как раз относительно Полунина и Томашевского.
Томашевский относился к стану врагов Мирона. Он однажды попытался кинуть вора в законе. И хотя операция, задуманная Томашевским, сорвалась в последний момент, Мирон имел на него зуб. Его враги знали о том, что Мирон не будет спокойно спать, пока не расквитается с человеком, решившим обмануть его. И, чтобы заставить вора в законе жить с неутоленной жаждой мщения, в ответ на требования Мирона оставить Полунина в покое заставили его отказаться от преследования Томашевского.
– Что же ты мне сразу об этом не сказал? – тихо спросил Полунин. – А я не обязан тебе ни в чем отчитываться! – рявкнул Мирон, но, увидев, как в ответ на такой тон Владимир дернулся и с вызовом вскинул голову, проговорил мягче: – Тогда это касалось только меня. Я же не знал, что Томашевский в твоих делах так сильно замешан. А теперь ты понимаешь: они не рискнут отомстить тебе за вмешательство в похищение Димки, а я не могу помочь тебе разобраться с Томашевским. Если они это пронюхают, то приобретут себе новых союзников. Я, конечно, не боюсь войны, но сейчас она может здорово повредить делу!
– Ты знаешь, что среди твоего окружения есть предатель? – перебив Мирона, спросил Полунин.
– Да? – снова удивился вор. – А тебе это откуда известно?
– Я предлагаю тебе сделку, – не ответил на его вопрос Владимир. – Ты мне находишь компромат на Томашевского, а я помогаю тебе вычислить «стукача». Обещаю, что никто о твоем участии не узнает. А после того как каждый из нас получит то, что хочет, будем считать, что мы с тобой в расчете, и про Мороза можешь забыть.
– Не пойдет, – горько усмехнувшись, покачал головой Мирон. – Во-первых, я уже давно знаю, кто из моих стучит. Но пока не трогаю его, потому что у него есть кое-что на меня. Я жду, пока он меня на эти документики выведет, а затем рассчитаюсь с ним сполна. А во-вторых, повторюсь: я дал слово вора, что не стану трогать Томашевского, пока эти ублюдки не переступят черту. И нарушить это слово я не могу. Я помню, что обязан тебе. Но помочь тебе в том, о чем ты просишь, не могу. Попроси чего-нибудь другого.
– Хреновый из тебя джинн, – усмехнулся Владимир и встал из-за стола. – Забудь все, о чем я говорил. У тебя свои принципы, а у меня свои. Я не буду стоять на коленях и умолять тебя о помощи. Сам со всем разберусь!
Полунин секунду смотрел в глаза Мирону, а затем развернулся и пошел к выходу. Вор в законе попытался остановить его и начал уговаривать не обижаться и попытаться понять его, однако Владимир был непреклонен. Он вышел из дома и потребовал у охранника подогнать его машину. Тот вопрошающе посмотрел на своего босса и, получив разрешение, побежал за машиной.
* * *
Владимир уехал, даже не простившись с Мироном. Обида на человека, на помощь которого он рассчитывал, переполняла Полунина. Владимир даже представить себе не мог, что Мирон откажет ему, и понял, что оказался в тупике. Самостоятельно откопать компромат на Томашевского он не сможет. А без этого все планы Полунина становились бессмысленны.
Владимир горько усмехнулся, видя, как судьба припирает его к стенке. Законным путем заставить Томашевского отвечать за свои действия Полунин не мог. Как и не мог оставить этого дельца в покое. Хотя бы потому, что сам не сможет спокойно жить!
71 
