ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  95  

– Единственное, что я твердо знаю, это то, что из тебя и твоего… этого… можно вытрясти много такого, что помогло бы пролить свет на убийство моей дочери. И я вытрясу, будь уверена. И еще… раз уж ты так откровенно обо всем мне рассказала… Я ценю твою откровенность, но тем не менее надо определиться: ты предпочла быть с ним, с этим нищим ублюдком, и продекларировала это слишком откровенно и слишком… больно для меня. Так что теперь… сама понимаешь: все отношения между нами разорваны.

Алиса похолодела: когда Кашалот начинал говорить тихим, прерывистым голосом, делая длинные паузы и не позволяя вклинивать в свою речь обычных для себя сленговых и матерных словечек, когда он вместо них черпал из дипломатического обихода как то: «ценю твою откровенность», а не «поррву, шалава!», и «все отношения между нами разорваны», а не «кранты тебе, курва, на счетчик и в расход!»… вот тогда во всем облике криминального авторитета появлялось что-то действительно зловещее.

Вот тогда-то – Алиса давно уже изучила Котова – приходилось ждать по-настоящему чего-то страшного.

Кашалот, снова облизнув губы, чуть повысил голос:

– Так что ты определись с тем, как ты будешь отдавать мне долги. Думаю, их накапало не так мало… а если учесть проценты, то очень даже приличная сумма…

– И ты спустя несколько минут после смерти дочери можешь рассуждать о процентах? – презрительно проговорила Смоленцева.

– Не заговаривай мне зубы… Твой долг составлял чистыми триста двадцать «тонн», с тех пор он примерно удвоился, так что… шестьсот пятьдесят тысяч долларов. Вот так. Ты сама выбрала такую дорожку, так что думай, как за эту дорожку платить.

Алиса, привстав, попыталась что-то возразить, но язык ее не слушался, и она смогла только пролепетать:

– Как же я тебе их… если я под стражей… а потом, может… буду под след…ствием?..

Котов заметил ее движение, но сопровождающих его слов словно и не слышал – и дослал, как боксер досылает последний удар в лицо своему измочаленному и неоднократно валявшемуся в нокдауне сопернику, чтобы на этот раз нокаутировать его:

– А если у тебя будет что сказать мне о смерти моей дочери, звони мне. Поговорим обо всем.

И вышел.

Алиса с трудом перевела дыхание.

Размышлять над последними словами Филиппа Григорьевича особенно не приходилось: Котов просто предлагал сдать ей Свиридова в обмен на отсрочку по долгам. Или просто их списание. …По всей видимости, Кашалот хотел считать, что именно Свиридов стрелял в его дочь, и даже то, что сама Лена перед смертью заявила, что Владимир только пытался спасти ее, не убедило всемогущего короля калининградской мафии…


* * *


Владимир Свиридов был арестован через три часа после того, как к нему в квартиру приходила Анжела. Нет, он был арестован не на квартире… он был арестован в больнице, куда приходил навестить Алису и справиться у нее о ее самочувствии.

Возможно, именно по приказу Кашалота Владимира арестовали прямо в палате – показательно, с прелюдией и живописной мизансценой, венчающей слова: «Гражданин Свиридов, вы арестованы». Для того, чтобы Алиса видела все собственными глазами и знала: теперь ей легкой жизни не будет.

Владимир просидел в КПЗ положенные по закону семьдесят два часа, а потом ему было предъявлено обвинение в убийстве Котовой Елены Филипповны, и он был переведен в следственный изолятор.

Здесь его – вероятно, тоже показательно – водворили в камеру с тремя уголовниками. Вероятно, тоже по приказу Кашалота, который и на зоне имел огромное влияние – не будучи при этом вором в законе – и мог легко к любому заключенному или подследственному подсунуть своих живодеров-беспредельщиков.

Так вышло и на этот раз.

Владимир, который не мог нормально выспаться вот уже третьи или четвертые сутки, был огорчен не столько тем, с каким асоциальным контингентом ему придется дышать одним воздухом, сколько тем, что, по всей видимости, не удастся отоспаться и здесь. …При появлении Владимира обитатели камеры медленно слезли с нар. Один из них, толстый упыревидный гориллоид с татуированным лысым черепом, окинул Свиридова коротким недобрым взглядом и проговорил:

– А, бля… в цвет. Где там у нас домино?

– Зачем тебе домино, Череп?

– А Дуньке в зубало вставлю, а то, смотрю, у него грызло такое правильное… все зубки на месте. Работу плохо выполнит… по минетному профилю.

Урки хохотнули.

– Говорят, ты, мил человек, тут по «мокрухе» прописан, – сказало существо неопределенного пола с острым носиком и маленькими крысиными глазками. – Деваху замочил, так, да? Нехорошо это.

  95