– Извините, – пришел в себя отец Василий и устыдился. Конечно же, в таком виде здесь появляться не стоило.
– Отец Василий?! – поднял брови Ковалев. – Что это с вами?!
– Я там… бандитов привез, – пожал плечами священник и машинально опустил глаза. Кровоподтеки, ссадины, нещадно разодранная ряса… Никогда прежде он не чувствовал себя столь нелепо.
– Так, товарищи, все свободны, – тихим голосом завершил планерку Ковалев. – Остальное – в рабочем порядке. Проходите, батюшка.
– Некогда мне, Павел Александрович, – покачал головой отец Василий. – Пойдемте, примете их всех…
– Как это «примете»? – не понял Ковалев.
– Я их привез, – пожал плечами священник.
– Это про них вы мне утром говорили? – внимательно заглянул священнику в глаза милиционер.
Отец Василий кивнул.
– Тогда идем.
Когда они спустились вниз и подошли к джипу, дверца была приоткрыта, а связанные бандиты пытались расползтись, как черви из перевернутой банки.
Отец Василий бережно приподнял самого шустрого и продемонстрировал его начальнику усть-кудеярского УВД.
– Ты с ними, Павел Александрович, не тяни, – попросил он Ковалева. – А то я так и не понял, чего они хотели, а у меня ведь служба, прихожане…
– Не беспокойся, – жесткими глазами осматривал поступивший к нему «груз» Ковалев. – Они мне все расскажут!
Теперь можно было и передохнуть. Отец Василий тщательно описал все происшедшее с ним, сдал заявление лично Ковалеву и поехал на своем уже подогнанном к зданию УВД и даже заправленном ментами «жигуленке» в поликлинику обрабатывать порезы и пробоины. В таком виде он показываться Олюшке не хотел.
«Не дай ей Бог даже прикоснуться к тому кошмару, в котором когда-то жил я!» – подумал он.
* * *
Олюшка не сказала ни слова. Она молча, словно все так и должно быть, приняла разодранную рясу, принесла от цистерны два ведра воды и помогла смыть пот и остатки присохшей крови.
– Ты не волнуйся, – попросил отец Василий, – ничего страшного не произошло.
Но когда он разделся окончательно, то понял, что доводы его малоубедительны. В поликлинике аккуратно обработали порезы на грудной клетке, но вот трусы оказались насквозь пропитанными стекавшей сверху кровью.
– Что случилось, Миша? – не выдержала Ольга. Она давно уже не называла его так.
– Все хорошо, Олюшка, – попытался выглядеть безмятежным отец Василий. – Просто ребята ошиблись, вот и порезали немного.
– Немного?!
– Конечно, немного! Будь здесь что-то серьезное, разве я домой бы пришел? Лежал бы сейчас в больнице…
Честно говоря, его хотели положить на обследование, и только особый статус священника позволил ему отвертеться от общеобязательной процедуры.
– А что значит «ошиблись»? С кем можно перепутать священника?
Отец Василий насупился и промолчал. В Усть-Кудеяре перепутать священника с кем-то другим в принципе невозможно!
– Знаете, батюшка, – серьезно сказала Ольга. – Я не маленькая девочка. Не надо от меня ничего скрывать! Или вы все забыли?
Он ничего не забыл. Уже в первый месяц их совместной жизни, еще в Загорске, они как-то разом пришли к выводу, что копаться друг в дружке не обязательно, но если возникло непонимание, скрывать ничего нельзя. Потом себе дороже станет. Конечно, она была права.
Отец Василий вздохнул, намылил мочалку и начал рассказывать. Все, от самого начала. Он говорил и остро ощущал, как всей своей сутью отвергали Божий дух его невольные сегодняшние «знакомые». Они настолько давно и прочно связали свои судьбы со служением «князю мира сего», что каждое разумное слово почти автоматически вызывало у них раздражение.
«Господи, прости их, если сможешь!» – мысленно просил Всевышнего отец Василий, но каждый раз был вынужден признать, что Бог-то простит, но вряд ли они это оценят. Поздно…
* * *
В храм он попал только к девяти вечера. Диакон Алексий дожидался священника в беседке на лавочке и, едва заметил знакомый рослый силуэт на автостоянке, почти бегом кинулся навстречу.
– Что стряслось, батюшка?! – напряженно затараторил он. – Младенцы не крещены остались! А тут еще служба! Я и не знал, что делать! Матушке Ольге позвонил, она не знает! В «Теплосети» позвонил, так вас и там нет! Хоть в милицию обращайся!
– Правильно, Алексий, – доброжелательно кивнул ему отец Василий. – В милицию и надо было звонить. Там бы тебе все объяснили.
Диакон словно ухнул с высоты. Лицо вытянулось, нижняя губа растерянно отвисла, а испуганные глаза отчаянно заморгали.