31 
– Надо же, заметил, наконец! – злорадно гоготнул изнутри старший.
– Давай, выходи, – устало предложил священник. – Поговорим.
Люди внутри летней кухни стихли, потом начали яростно перешептываться и снова стихли.
– Я иду! – громко оповестил старший. – Стой, где стоишь! Дернешься, считай, что баба твоя – труп! Ты все понял?!
– Да, я все понял. Выходи – жду.
Старший копошился нестерпимо долго – словно готовился к войне.
«Мертвый я им не нужен, иначе стали бы стрелять сразу, – прикидывал отец Василий. – Значит, им нужна какая-то информация, связанная с тем прихожанином, погибшим сегодня утром. А значит, и теперь стрелять никто не будет».
– Я иду! – снова напомнил старший.
Заскрипели доски, и на крыльце летней кухни появилась темная фигура. В темноте наступившей ночи отец Василий смог разглядеть, что мужчина высок и крепок. Вместо лица в наступивших сумерках виднелось только бледное расплывчатое пятно. Мужчина осторожно сел на верхнюю ступеньку крыльца, так, словно опасался, что она взорвется. Подходить ближе он явно не собирался. Отец Василий опустил на землю окончательно вырубившегося служившего ему прикрытием бугая, а сам присел рядом.
– Я слушаю, – сказал он.
– Что тебе передал Корявый? – прямо спросил старший.
– Ничего, – пожал плечами отец Василий и подумал, что связь между собой налажена у братков неплохо. То, что он видел прихожанина прямо перед смертью, знали всего несколько человек, и те сейчас в милиции сидят.
– Вот только врать мне не надо, – усмехнулся старший. – Что от тебя Тихон хотел?
– Да, в общем, то же самое, – ответил отец Василий.
– И где он сейчас?
– Известно где… в милиции, – хмыкнул отец Василий: скрывать этот факт вряд ли имело смысл.
– И ты после этого говоришь: «Я – не я, и лошадь не моя»?!
– Не дергал бы меня ни за что, так и не сидел бы…
– Ладно, хватит мне лапшу на уши вешать, поп! – грубо оборвал его старший. – Ты мне еще скажи, что ты на ментов не работаешь!
– Не работаю, – покачал головой священник. – И Тихону говорил, и тебе скажу, что я – нормальный священник, ни с кем не воюю и никому не стучу.
Сидевший на крыльце бандит полуобернулся назад.
– Мамай! – крикнул он. – Сюда иди!
«Я должен был сразу догадаться! – застонал отец Василий. – Откуда им все это знать, как не от Мамая?!»
– Да, бригадир! – сразу высунулся из-за двери давний знакомец отца Василия.
– Сюда иди, я сказал! – грубо повторил бригадир, и Мамай осторожно вышел из двери и встал рядом. – Напомни святому отцу, что произошло с Тихоном! – потребовал старший.
– Этот их всех единолично повязал.
– А потом?
– А потом в ментовку сдал. Я сам еле ушел!
– Сколько их было? – спросил старший.
– Пятеро. Если со мной, то шестеро…
– И что, он пятерых вооруженных ребят самолично повязал?
– Ага… Даже Пекаря!
Старший повернулся к священнику.
– Нехило для деревенского попа!
– Я тебе говорю, бригадир, он – ментяра! – вставил свои пять копеек Мамай. – Я это сразу понял!
«Бригадир – это кличка!» – подумал священник.
– Цыц! – поставил на место Мамая Бригадир и снова обратился к отцу Василию: – Я не знаю, на кого конкретно ты работаешь, но что на МВД – это точно! Можешь мне лапшу не вешать; я вашу сучью породу за версту чую!
– Это – твои проблемы, – пожал плечами отец Василий.
– И твои тоже! – повысил голос Бригадир. – Ты думаешь, я не знаю, что тебе Корявый передал?! Ошибаешься! Маршрутную карту! Я не ошибся?!
– А-а что это за маршрутная карта? – осторожно поинтересовался отец Василий. Похоже, они наконец-то подобрались к самой сути дела.
– Поездки Козелкова в Поволжье – вот какую! – назвал Бригадир фамилию известного министра.
– Не по-онял, – протянул отец Василий, судорожно пытаясь сообразить, каким таким боком связаны погибший поутру под колесами «Опеля» прихожанин и министр Козелков.
– Не свисти, поп! – устало усмехнулся Бригадир. – Все ты понял. Скажи, Мамай!
– Точно! – с готовностью подтвердил Мамай. – Я видел, как он вздрогнул, когда я про маршрутку при нем сказал. Он точно эту карту видел!
– Не бери грех на душу, Мамай! – укоризненно качнул головой священник. – Не лги!
– А зачем мне брехать?! – с деланным возмущением хмыкнул Мамай. – Ты вообще, сучара ментовская, помолчал бы!
– Нет, пусть говорит, – разрешил Бригадир и подался вперед. – Говори, поп… Только помни, что баба твоя у нас!
31 
