17 
Все склонились еще ниже над столом, прошелестев листами.
Венька поднял руку над головой, не глядя нащупал книжную полку, с которой стянул черный маркер. Заскрипел кончик маркера по бумаге.
Несколько секунд все напряженно молчали, следя за действиями Кулапудова, а потом, как по команде, откинулись назад.
– Что-то не то у нас получается, – озадаченно произнес Зубоскалин, с сомнением почесывая пятерней коротко стриженный затылок. – Преступник или группа преступников уделяют свое внимание как людным местам – рынкам, вокзалам, центральным улицам, – так и ничем не примечательным улочкам. Не похоже на то, чтобы занимался кражами один человек. Ничто, ни одна мало-мальски стоящая зацепка не связывает эти преступления.
– А у меня все готово, – раздалось из дверей, и в комнату вошел Леха с изысканно перекинутым через руку все тем же серым полотенцем и дымящейся кастрюлькой.
Венька разрешил ставить на стол блюдо. Нацеленные на центр стола головы отодвинулись, позволяя кастрюле проплыть мимо них и водрузиться рядом с большой картой города, которую Пешкодралову наконец-то удалось рассмотреть. Круглые пометки, сделанные черным маркером, выделяли, как правильно понял Леха, места совершения краж.
– Что-то они мне напоминают... – озадаченно пробурчал себе под нос парень.
Ребята переглянулись.
– Что именно? Попробуйте вспомнить как можно подробнее, тем вы поможете следствию, – увлекшись игрой в сыщика, официальным тоном спросил Венька.
– Да не знаю я, – задумавшись, ответил Леха.
– Че тогда голову морочишь? – прикрикнул на него Зубоскалин и выхватил из кастрюли заманчивый экземпляр картошки, треснувший вдоль и рассыпчато выказывающий из-под кожуры постороннему взгляду свое нутро.
Картошка обожгла пальцы, одновременно вызвав несанкционированное выделение слюны. Санек шумно втянул воздух, перебросил картошку с руки на руку и положил ее на заблаговременно расстеленную газету «Криминальная хроника».
С бумажного листа прямо на него исподлобья смотрела физиономия отпетого преступника, находящегося в розыске. Тяжелый взгляд пристально изучал Дирола, отбивая аппетит. Санек недовольно сморщился, сделал рожу уголовнику и прикрыл его картошкой, чтобы не портил настроение мирным гражданам.
Пока Санек переглядывался с портретом, Леха успел сбегать к холодильнику и раздобыть оттуда порезанную и щедро политую пахучим подсолнечным маслом селедку с колечками лука. Странное расположение окружностей, нарисованных Кулапудовым, опять заставило Леху призадуматься.
Что же они ему напоминали? Леха застыл на месте, мучительно соображая.
Ладонь сама собой предательски ослабла, отчего тарелка накренилась, сбросив с себя блеснувшую на солнце жирную каплю масла. Она упала на карту в районе улицы 50-ти лет Пионерского движения, неаккуратно расплывшись темным пятном. Пятно пришлось точно по центру между художествами Кулапудова, отчего все вокруг позеленели, а Пешкодралов радостно воскликнул:
– Как у моей мамы!
Зубоскалин, открывший было рот, чтобы сказать что-нибудь едкое человеку, испортившему столь важную в расследовании карту, услышав Лешкин крик, решил подождать с замечаниями и послушать.
– Сумка! – радостно орал Леха. – У мамы моей точно такая сумка!
Ребята нагнулись над картой, силясь рассмотреть на ней хотя бы намек на сумочку мамы Пешкодралова. Ничего не получалось.
– Да вот же она, – удивляясь непонятливости сокурсников, сказал Леха. Он схватил маркер и провел линии, соединяя пометки Кулапудова.
Сам собой вырисовался старомодный ридикюльчик, который при богатом воображении вполне мог бы сойти за современную сумку. Жирное же пятно мясляно поблескивало в центре, изображая собой металлическую застежку. Утконесовы в унисон присвистнули, с ходу взяв ля первой октавы.
– И твоя мама такое носит? – еле сдерживая улыбку, удивился Зубоскалин, разглядывая раритетный фасончик.
– Да, – с гордостью произнес Леха, не заметив сарказма в голосе товарища. – Эту сумочку ей отец в восемнадцать лет подарил, когда свататься из другого села пришел.
– Так сумочка старше тебя?
– Угу. Раньше все крепким, добротным делали. Отец, когда через Мордвинку переплывал, коротким путем в мамкино село, так сумочку эту всю насквозь промочил, а ей хоть бы что. Хорошо, что догадался именно ее купить, а то ведь поначалу хотел мыло. А оно бы в реке напрочь размякло.
17 
