31 
Поразмышляв еще немного, он поднялся и решительно отправился ко входу в метро. Проехав три остановки до Кольцевой, перешел на Серпуховскую линию. Выйдя из метро, на окраине города взял такси на оставшиеся деньги и быстро доехал до нужной ему улицы.
Поднявшись на лифте на девятый этаж, он дважды нажал кнопку звонка и прислушался. За двойной железной дверью сначала было очень тихо. Затем послышались торопливые шаги и мужской голос спросил:
– Кто там?
– Леха, это я, Роман.
За дверью раздался радостный возглас, загремели железные засовы, и вскоре в дверном проеме показалось улыбающееся лицо:
– Привет, какими судьбами?
Роман быстро прошел в квартиру и быстро захлопнул за собой дверь.
– Я к тебе по делу, – тоном, который несколько поубавил радость хозяина квартиры, сказал он. – Ты один?
Леха попятился, растерянно оглядывая пришедшего:
– Моя на работе, проходи...
– Леха, у тебя есть видеокамера? Я же знаю, что есть, – мы же тогда на природу ее брали с собой, помнишь? – срывающимся от волнения голосом спросил Роман.
– Да, есть, только аккумуляторы немного подсели. А что, нужно? – Леха с готовностью полез в шкаф, извлекая кожаный футляр.
– Нужно, позарез нужно, Леха!
– Возьми.
Роман взял камеру, подержал ее в руке и замотал головой:
– Нет, так не годится. – Он посмотрел на Алексея и попросил: – Слушай, сгоняй пока до ларька, очень выпить хочется. А я тут пока побуду немного, ладно?
Понятливый Леха молча кивнул головой и засобирался в ларек, роняя варежки, путаясь в шнурках. Он и сам не знал, отчего разволновался, но вид Романа, с блуждающими глазами, такой, что любого взбудоражит.
Когда за Алексеем захлопнулась входная дверь, Роман поставил камеру на стол и сел на диван. Мысли у него путались.
* * *
– Кто это? – спокойно поинтересовался Юдин.
– Это Ладыгин вас беспокоит, Павел Петрович. – Я нервно теребил телефонный провод, и от этого в трубке раздавался треск.
Юдин помолчал немного и сказал:
– Я перейду к другому телефону и вам перезвоню.
– Хорошо, Паш, только быстрее! – сорвался я на неофициальный тон. Положив трубку, нервно заходил по кабинету, стараясь успокоиться.
Ровно через три минуты раздался телефонный звонок.
– Вы что-то хотели, Владимир Сергеевич?
– Да. Павел, вы помните того скандального пациента, из-за которого Штейнберг устраивал нагоняй мне, а я вам?
– Помню. Его фамилия была Сергеенко, если я не ошибаюсь.
– Замечательно! А скажите, ведь у него были какие-то проблемы с почками, не правда ли?
– Да.
– После того как мы с вами отправили его на УЗИ, он к вам приходил?
– Нет, я его с тех пор больше не видел.
– Отлично! А скажите, Павел Петрович, какие хронические заболевания и перенесенные операции больной называл вам?
– Из хронических заболеваний была названа сердечная недостаточность. Из операций – только аппендицит. Шрам я видел. При операции разрез, конечно, был сделан немного неаккуратно, но это иногда случается.
– И все?
– Да. А что произошло – он опять на что-то жалуется? Если нужно, я могу приехать в клинику и пообщаться с ним еще раз.
– Он больше ни на что не жалуется, да и пообщаться вам с ним теперь будет проблематично. Дело в том, Паша, что Сергеенко умер накануне на операционном столе от сердечного приступа. И между прочим, был ли ты в курсе, что у него была одна почка?
Павел помолчал и задумчиво спросил:
– А был ли он сам в курсе?
* * *
Разговор с Юдиным произвел на меня действие, подобное действию ледяного душа – он взбодрил и придал моим мыслям еще большую ясность.
Немного поразмышляв над его словами, я решил еще раз заглянуть к хирургу Жукову, чтобы задать один-единственный вопрос:
– Скажите, Игорь Васильевич, удален ли был у больного аппендикс? – прямо с порога начал я.
– Нет, не был, – еще больше удивляясь моему поведению, ответил Жуков.
– Спасибо вам большое!
Я немедленно удалился.
Отвечать на его недоуменные взгляды у меня не было времени – вскоре состоится выдача тела, на которой мне необходимо присутствовать.
По дороге я забежал в свой кабинет, чтобы забрать портфель – было уже поздно и не было смысла сюда возвращаться. Только я вставил ключ в замок, телефон на столе внезапно зазвонил. Я чертыхнулся – придется возвращаться – теперь каждый звонок может быть жизненно важным.
– Да, – рявкнул я, ожидая услышать голос Юдина.
31 
