Особенно,... 
41 
Полунин посмотрел на сидящего рядом с Решетовым Серегина, маленького пухлого мужчину, совершенно лысого, с незапоминающимся лицом, самым ярким атрибутом которого были большие очки в золотой оправе.
– Объясни хоть ты своему шефу, что он наварил на разнице в стоимости своего пакета акций.
Серегин подался к Решетову и начал что-то быстро ему нашептывать, но тот грубо отстранил его от себя и зловещим голосом произнес:
– Я, ребята, год терпел, ждал, когда вы все говно здесь разгребете и начнете бабки зарабатывать, но, похоже, я напрасно ждал своей доли, вы решили весь куш себе забрать, мозги мне запудрить, но этот финт у вас не пройдет. Вы, похоже, забыли, с кем связались. В общем, я пошел отсюда, и если бабок не будет, то и разговоров больше не будет…
Собрание закончилось полным раздором и разладом между отдельными группами акционеров.
Полунину не удалось уговорить Сатарова, который категорически протестовал против дополнительной эмиссии акций и привлечения новых акционеров. Решетов в гневе покинул собрание. Романенков полностью поддерживал Сатарова по всем вопросам. Веселовский в свою очередь выдвинул предположение, что Полунин по большому счету все же прав, говоря о том, что надо искать дополнительные источники финансирования завода. Об этом же заявил и Соловейчик, добавив при этом, что «Томотекс» является очень сильной финансовой группой, имеющей большое влияние в правительстве, и борьба с такой группировкой может обойтись серьезными потерями для только что вставшей на ноги компании «Аркада».
Однако Сатаров так обругал Веселовского, что тот замолчал и больше не брал слова. Соловейчик же благоразумно решил предоставить право говорить Полунину.
Однако разговор так и не получился, и стороны разошлись, крайне раздраженные друг другом.
Понимая, что ситуация среди акционеров не может долго находиться в таком подвешенном состоянии, Полунин сделал попытку перевести разговор в конструктивное русло.
Вечером он позвонил Сатарову и Решетову и предложил им встретиться еще раз через неделю, при этом пообещав выработать к этому времени устраивающий всех компромиссный вариант развития компании.
К радости Полунина, они оба согласились, дав понять, что у них будут встречные предложения.
* * *
Переговорив с Сатаровым и Решетовым, Полунин тут же позвонил Грише Соловейчику.
– Вот что, Гриша, все, что мы с тобой обсудили сегодня в плане подготовки компромиссного проекта, изложи на бумаге и завтра покажи мне. Через неделю будет еще одно собрание акционеров, на нем мы и озвучим наше предложение. Информацию храни в тайне, об этом, кроме нас двоих, не должен пока знать никто.
– Понял вас, Владимир Иванович, – ответил Григорий. – Только это очень трудная задача – найти решение, устраивающее всех. Кто-то все равно останется в проигрыше.
– А что, по-твоему, есть другой путь развития ситуации?
– Не знаю, – неопределенно заявил Григорий.
– Наверное, есть и другие пути, – вздохнул Полунин. – Но ты должен идти по тому, который я тебе указал, и не вздумай отклоняться. Мы обязаны провести дополнительную эмиссию акций потому, что нам нужны деньги, но при этом нельзя дать москвичам возможность значительно влиять на нашу компанию.
– Я все помню, Владимир Иванович, – заверил Соловейчик Полунина. – Все будет сделано как надо.
Полунин взялся было за недопитую чашку чаю, но с удивлением обнаружил: Анна, обычно не вникающая в деловые разговоры Полунина, на сей раз, сидя на противоположном конце стола, внимательно слушала, о чем он говорил по телефону.
– Что-нибудь случилось? – спросил он у жены.
– Это я тебя хочу спросить, – сказала она, внимательно глядя на Владимира. – Похоже, у вас назревают очередные проблемы.
Полунин пожал плечами и ответил:
– Большое дело – это большие проблемы, что здесь необычного?
Он с улыбкой посмотрел на жену и произнес:
– А тебя разве не учили родители, что подслушивать разговоры взрослых нехорошо?
– Я уже не маленькая девочка, – холодно ответила она. – К тому же эти твои дела касаются и меня.
– Каким образом? – удивленно спросил Полунин.
– Каждый раз, когда у вас возникают проблемы, наступают перемены и в моей жизни. Год назад, когда вы начали борьбу за этот чертов завод, я неделями не могла выходить из дома спокойно. При любых поездках в город меня сопровождал либо Антон, либо кто-нибудь из его людей. Тогда я беспокоилась за твою жизнь и твою безопасность. Теперь же к этому добавились переживания о безопасности моего сына и моей собственной. Не слишком ли дорогая цена за скачок в твоей карьере?
41 
