42 
Егор Иваныч начал длинно, постоянно отвлекаясь на различные частности, рассказывать Саше о том, как он был студентом в политехническом институте, какая у него была исключительная память – все лекции он запоминал без записи и на экзамене воспроизводил совсем без ошибок, даже сохраняя в своей речи слова-паразиты и интонации лектора.
Позади Саши тревожно переминался с ноги на ногу Паша Колокольников.
– Меня тогда называли… этим… слово такое… – старик замычал, закатывая глаза, – вот память-то стала… А! Фе-но-мен! Вот как меня называли.
– Да ну? – поразилась Саша.
– Да-да, – печально покивал Егор Иваныч, – память у меня раньше была… А потом на войну пошел – я самый конец войны захватил мальчишкой, – меня контузило и все. И перестал я быть этим… феноменом. Наоборот – стал с тех пор забывать все. Но – что интересно – я отлично помню все, что со мной было до контузии. Ну… почти все. А вот что после контузии…
Старик вздохнул.
– Это ничего, – успокоила его Саша, – это бывает так…
– Ага, – снова воодушевился старик, – вот прекрасно помню, как меня контузило. Сидим это мы, значит, с ребятами в окопе…
Егор Иваныч снова начал говорить.
Паша Колокольников позади Саши принялся тоскливо вздыхать.
– Егор Иваныч, – встряла Саша в короткий перерыв между фразами, – мне завтра очень рано нужно будет вставать… Давайте, я к вам завтра вечерком зайду, и мы с вами поболтаем, а? Чайку попьем…
– Ох, ну конечно, – смешно смутился Егор Иваныч, – поздно уже, вы спать хотите, а я, старый дурак, растрезвонился… Вот у меня внучка, мне говорит как-то раз – ты, дедушка, прямо как этот… как си… си-си… си-ди плейер, вот. Который все песни проиграет до одной и по новой все начинает… А у меня ведь новость! – оживился вдруг старик. – Внучка-то у меня, красавица моя, замуж собралась выходить! Я ей говорю давеча…
– Егор Иваныч, – осторожно позвала Саша.
– Все-все, – замахал руками старик, – совсем я разболтался… Никак не могу остановиться. А ведь я раньше совсем не любил разговаривать. Любил сидеть и слушать, что люди говорят… Вот как-то до войны сидели мы с товарищами. А они политические анекдоты рассказывали…
– Егор Иваныч!
Старик прихлопнул себе рот сухой ладошкой. Так не отнимая ладони ото рта, он протянул Саше ключ со стенда у него за спиной.
– А документы не надо, – невнятно проговорил сквозь ладонь, – на одну ночь – чего регистрироваться-то? Тем более я тебя знаю. Денежки только заплатишь, и все.
– Один ключ, – проговорила Саша, – одна комната… Нас же двое…
Старик отнял ладонь ото рта.
– А вы разве не вместе? – удивленно спросил он.
– Нет, то есть – да… Это мой брат, – неожиданно для себя сообщила Егору Иванычу Саша, – он сюда работу искать приехал. Тоже – на одну ночь, а потом на съемную квартиру пойдем.
– Бра-ат?.. – протянул старик. – А я-то думал… Жених твой.
Он снял второй ключ и положил на стойку. Потом внимательно взглянул на Пашу, как будто заметил что-то у него на лице, но скоро отвел глаза.
– Показалось, – пробормотал Егор Иваныч, – что этот твой брат на одного плохого человека похож.
– На какого? – быстро спросила Саша.
– Да так… – словоохотливость Егора Иваныча пропала, как будто ее и не было, – брата тоже регистрировать не надо. Чего – на одну ночь-то. Вот вам – две одноместные комнаты. Двухместные закрыты сейчас – наши там полы ремонтируют.
– За ужином послать? – осведомился Егор Иваныч.
– Да, – кивнул Саша, – если можно. И побольше. По две порции каждому.
Старик согласно склонил голову.
– Ну… мы пойдем?.. – полувопросительно произнесла Саша.
– Ага, – кивнул старик, – тогда завтра с утра расплатитесь.
Он снова посмотрел на Пашу, когда тот проходил мимо него. Молодые люди скрылись за лестничным пролетом, а старик опустил голову на сомкнутые руки, о чем-то тяжело задумавшись.
* * *
– Пришла сообщить, что тебе понравилась твоя комната? – осведомился Паша.
Он сидел на своей кровати в одних трусах. Когда вошла Саша, быстро запахнулся одеялом.
– Да, попрощаться перед сном зашла. – Саша была полностью одета.
Нагота Паши ее не взволновала ничуть. Немного только удивило то, как он целомудренно прикрылся одеялом. За все время их знакомства Паша ни разу ни на что не намекнул, тем более – прямо не предложил ничего. Саша, впрочем, в первые минуты общения была готова услышать одну из однотипных фраз, которых довольно наслушалась в ранней юности:
42 
