38 
Щукин посмотрел на часы и торопливо кинулся к радиоприемнику, стоявшему на подоконнике.
– Вот черт, – прошипел Щукин, настраиваясь на нужную ему волну. – Чуть последние известия не пропустил.
– Вся российская общественность пришла в негодование, когда узнала о подлом убийстве министра здравоохранения Российской Федерации. Для тех, кто только присоединился к числу наших слушателей, сообщаем: убит известный политический деятель… – И диктор назвал фамилию, которую называл Щукину Рустам, когда определял приметы, по каким Щукин должен был понять, что началась та игра, в которой Щукин предполагался как жертва. – Министр прибыл в казахстанский город Петропавловск с дружественным визитом. Смерть нашла его на аэровокзале, где он вместе со своей группой следовал к ожидавшему его автомобилю. Нож наемного убийцы вонзился министру в шею. Смерть была мгновенной.
Тут диктор сделал паузу, и Щукин явственно услышал, как он зашелестел бумагами.
– Напрасно кто-то думает, что такие покушения могут испугать приверженцев новой политической партии России. Как в старинной русской сказке – на место одного убитого встанут десять! – диктор сильно повысил голос к концу фразы.
«Ага, – мелькнула в голове Николая случайная мысль. – И тех десятерых грохнут, если понадобится».
Он выключил радио и сглотнул, пытаясь освежить внезапно пересохшее горло.
Потом усилием воли заставил себя успокоиться.
«Министр – это предпоследний заказ Рустама, – думал Щукин. – После министра у него есть еще один заказ, но об исполнении этого заказа вряд ли можно будет узнать по радио. Рустаму поручили грохнуть одного очень много знающего братка. Этому братку помогли устроить побег, но вместо верных соратников несчастного беглеца будет ждать Рустам… Что ж, теперь, когда министр мертв, нужно начинать действовать. Но как? Рустам не отступится от своего дела. Всякий нормальный киллер убил бы, получил деньги, и все. Из той ситуации, в какую попал Рустам, есть только два выхода – либо отказаться от заказа, либо выполнить заказ. Рустам же предупредил меня, потому что считал когда-то своим другом. Черт возьми, я его тоже считал своим другом. А сейчас столько времени прошло. Определенные чувства я к нему испытываю, но… Никому нельзя доверять, это я знаю точно. Почему-то думаю, что Рустаму я доверять могу. Он из тех, кто раз и навсегда выбирает свой путь в жизни и следует этому пути свято – не сворачивая никогда. Если он уверился в том, что он – убийца, значит, он будет убивать. И ни для кого не сделает исключения. Особенность характера, помноженная на больную психику… Времени у меня осталось мало. Но сколько именно – вот в чем вопрос? И потом – что мне делать? Рустам сообщил мне, что меня заказали, надеясь, что я буду скрываться от него. Дал мне шанс, так сказать. Но нельзя же скрываться вечно. Это просто противно. Надо мне как-то разобраться в этой истории с Петей и Филином. Но как? Как сделать так, чтобы отпала сама необходимость заказывать меня киллеру? Если бы Рустам отказался убивать меня, Петя нашел бы другого киллера. И я все равно стал бы мертвым. Мне кажется, это Рустам понимает. Только я не совсем понимаю, что он собирается делать? И еще одно: когда он намеревается выполнить заказ на этого урку, которому устроят побег? Он говорил, что время выполнения заказа не от него зависит. Устроить побег – это не так-то просто… Кстати, Рустам говорил мне, как зовут этого урку. Дятел его зовут. Рома Дятел. Нет, не слышал о таком…»
Щукин провел в размышлениях весь день – до самой ночи.
* * *
«Клюнули, сволочи, – радостно подумал Дятел. – Сразу и повезли на этот мост чертов. Все получилось так, как и должно было получиться. Я сознался в одном убийстве – как на разборе мы с пацанами с моста скинули одного урода… И быстро же меня согласились на следственный эксперимент везти – лишь бы я не передумал. А как же иначе – я ведь ушел в полную несознанку, ментам хоть за что-то надо было уцепиться. И уцепились. И правильно сделали. Для меня – правильно».
Дятел попытался улыбнуться, но губы не послушались его. Руки тряслись так, что наручники время от времени позвякивали.
Или они позвякивали от того, что машина тряслась.
Теперь нужно собраться, и…
Машина остановилась перед въездом на мост. Утро было еще раннее-раннее. Автомобилей им по дороге всего пара попалась. А прохожих и вовсе не было.
– Все, – не поворачиваясь, сказал шофер, – дальше не поеду. На мосту остановка запрещена.
38 
