67 
И тут настало.
Я даже не успел заметить, как Моралес превратился и огненным смерчем взвился в небо. Все заняло не больше удара сердца. Красный дракон, пылающий, словно саламандра, перевернулся в воздухе, ударил крыльями, его напряженная шея изогнулась, как лук, — и из пасти вырвался конус огня. Пламя разбилось о землю и расплескалось по траве. Роща вспыхнула, как хворост…
И разверзся ад.
Атомный взрыв? Армагеддон?! Пламя до неба, и ничего, кроме пламени! На мгновение я ослеп, опалило жаром даже сквозь чешую. В следующий миг на меня обрушилась ударная волна. Я упал на обочину, вжимаясь в землю, запуская в нее когти. Уши терзал рокочущий оглушительный рев, словно прямо на меня пикировал реактивный лайнер.
Когда зрение вернулось, я увидел поистине апокалипсическое зрелище. На всем обозримом пространстве горела земля, травы, деревья, телеграфные столбы… Казалось, вспыхнул сам воздух! Если бы я остался в человечьем облике, от меня, наверно, не осталось бы и пепла.
«Офигеть! — подумал я, пытаясь сообразить, в какую сторону смываться. — Вот это атака!!! Но чья?!»
Ответ пришел быстро. Со стороны рощи донесся дикий вой, заглушающий рев пламени. Молодой дракон, оказавшийся в эпицентре взрыва, погибал.
Его чешуя не выдержала, и он сгорал заживо, пожираемый собственной стихией. Меня замутило, я чуть не потерял сознание. Еще ни разу не видел, чтобы кто-то умирал на моих глазах. Да еще таким ужасным образом.
Оглядевшись, я увидел в небе второго дракона. Здоровенный, тяжелый, как бомбардировщик, на фоне пламени он казался черным. Раскинув крылья, не обращая внимания на огненную бурю, он медленно кружил над местом взрыва, как огромный ворон.
Когда он атаковал? Я не понял. Мне показалось, что он вообще не нападал. Может, воспользовался магией?
В воздухе начинали порхать крупные хлопья горячего пепла. Черная равнина, дрожащее алое небо. Зрелище было чудовищное. Черный снег шел, быстро усиливаясь. Когда он остынет, тут все станет серым.
С неба налетел новый порыв горячего воздуха, шоссе накрыла тень. Красный лорд приземлился на дорогу — земля под ним дрогнула — и повернул ко мне шишковатую гребнистую голову. Глаза у него горели, как у демона.
— Воспользовались источником энергии гнезда? — спросил я быстро. — Магией высвободили всю его силу и вложили в один удар, да?
— Какая чушь, — гулким басом ответил он.
— Но этот странный рев… Это ведь не рев пламени?
— Не пламени, — подтвердил он. — Это пропан.
— Что?!
— Эх, молодежь! — укоризненно обратился Горыныч к темной кучке, которая, кажется, все еще шевелилась посреди пожарища. — Учите матчасть!
Потом он повернулся ко мне и сказал:
— Магия-шмагия! Тут проходит магистральный газопровод. Этот олух сам же его и продырявил.
— Так вот почему вы не разрешали ему тут тренироваться! — Меня пробило на смех. — А Моралес думал, что у вас тут священная роща!
Красный тоже захохотал.
Потом неожиданно умолк и посмотрел на меня с добрым ленинским прищуром.
— Ты зачем сюда приехал, а, Вискас? Решил полюбоваться, как поджарят старого хрыча? Или хотелось поучаствовать в разорении гнезда?
Мне стало холодно, несмотря на горяченный воздух, который все еще обдавал меня волнами жара. Но я ответил с фальшивой непринужденностью:
— Вы же понимаете, я не из трусости отказался. Просто понимал, чем дело кончится.
— Подольститься пытаешься?
— Нет, просто говорю, что думаю. Прямо, грубо, по-солдатски. У Моралеса не было ни единого шанса.
О том, что это я случайно навел мальчишку на дурацкую мысль напасть на главу клана, я решил умолчать.
Горыныч посмотрел на меня полыхающими глазами.
— А почему к роще с нами не полетел? Оттуда же лучше видно.
— Я подумал — вы тут припарковались… А «Волга» старая, но ухоженная. Наверно, она вам дорога…
Он погрозил мне пальцем.
— Моей машиной прикрылся? Ну хитер! Ладно. Лети отсюда, пока я добрый.
Тут бы мне свалить оттуда по-быстрому. Но проклятая тяга к справедливости возобладала. Я мотнул головой в сторону поля с останками Моралеса и спросил мрачно:
— Неужели все это нельзя было предотвратить? Вы не видели, к чему дело идет? Что у мальчишки крыша едет?
Красный лорд молча смотрел на меня, словно не понимая, к чему я гну.
— Он же ваш ученик — способный, перспективный! И он еще маленький… был. Почему вы не попытались перевоспитать его? Ну хорошо — допустим, вы решили, что проще его убить. Но… неужели вам его даже не жалко?
67 
