73 
– Бросьте, батюшка! – устало отмахнулся прокурор. – Скажите еще спасибо, что не получилось, как со Шмидтом…
Отец Василий безнадежно махнул рукой и вывалился из кабинета. Произвол местной власти действительно не имел границ. По крайней мере Шмидту и впрямь было куда хуже, чем ему. Здесь прокурор был прав.
Несколько лет назад директора знаменитой на всю область птицефабрики решили заменить. Нужной персоной. Но вроде бы неглупый человек Андрей Карлович Шмидт нормальный русский язык понимать отказался, и пришлось делать ревизию. Затем вторую. Затем третью и так далее. Затем у птицефабрики арестовали счет, и в результате ни в чем не повинные куры остались без привозных кормов, и Шмидту пришлось срочно обзванивать совхозы в поисках людей, которые могли бы поверить ему на слово и дать корма в кредит. Таких, несмотря на бурно протекающие следственные действия, оказалось немало, и треклятый немец опять выкрутился. И тогда ему просто вырубили свет и тепло.
Дело было зимой. Шмидт сразу же позвонил в «Теплосети» и «Электросети», затем на местную ТЭЦ, затем в «Усть-Кудеяр энерго», прямо заместителю генерального, выслушал его сбивчивые, невнятные разъяснения и понял, что это навсегда.
Тогда он объявил хорошо оплачиваемый аврал, в течение трех часов разобрал вентиляционную систему недостроенного нового цеха, сварганил несколько работающих на дизтопливе печей, и менее чем через двенадцать часов по вентиляционным коробам в цеха пошел теплый воздух. Конечно, потери были, но семьдесят процентов поголовья, несмотря на необычно суровые, до минус двадцати пяти градусов, морозы, Андрей Карлович спас.
И вот тогда ему впаяли на полную катушку! Так обращаться с имуществом акционеров, как обошелся Шмидт с вентиляцией недостроенного цеха, он никакого права не имел.
Нет, мужик, естественно, сопротивлялся, у него были лучшие в области адвокаты – Шмидту да не помочь! Но его просто взяли измором. Каждую субботу, ровно в семь тридцать утра, за ним приезжали домой, вышибали дверь, валили на пол – как есть, в трико и майке, при жене и детях, – надевали наручники и везли в РОВД. А в понедельник преспокойненько отпускали на работу.
Третью субботу Андрей Карлович дожидался у ворот своего дома, а еще через два дня, в понедельник, скончался у себя в кабинете, прямо за столом – сердце.
Нужный человек, разумеется, тут же принял «наследство», но восстановить разрушенное совместными усилиями налоговиков, прокуратуры и администрации района хозяйство так и не сумел – не хватило ни квалификации, ни связей, ни характера. А усть-кудеярский рынок труда пополнился еще полутора тысячами безработных.
Отец Василий снова прошел мимо здания райадминистрации, скользнул взглядом по бандитско-экологическому пикету и побрел в храм. Город изменился так разительно, что он его просто не узнавал, но думать об этом сейчас было недосуг – ему еще предстояло крестить младенцев.
* * *
А к малому повечерию под окнами храма загрохотали сапоги, и в храм, поочередно снимая черные форменные фуражки и красиво ставя их на согнутые в локтях руки, вошли человек восемьдесят бугровцев. Подтянутые парни и лопоухие подростки в черном в считанные минуты забили храм до отказа и наполнили пропитанное духом ладана и пчелиного воска пространство запахом ваксы и пота.
– Ты бы, Виктор Сергеевич, сразу с плаца их сюда не гнал, – наклонившись к уху Бугрова, тихо пожелал священник. – Или уж в баньку перед службой води.
Бугров с истинно христианским смирением наклонил голову.
– Будет сделано, батюшка.
Священник отошел и внимательно оглядел ребят – торчащие чубы, высоко поднятые подбородки, ясные немигающие глаза… Похоже, что они и к общению с богом относились так же, как и к избранной ими нелегкой службе: надо – значит, надо. Отец Василий глубоко сомневался, чтобы хоть кто-нибудь из этих парнишек был способен на глубокое, сердечное покаяние перед господом – они уже считали себя избранными, осененными дланью Христовой.
Бугровцы были еще одной неразгаданной загадкой последнего времени. Отец Василий отличался достаточной наблюдательностью, чтобы заметить – Виктор Сергеевич, при всей своей кажущейся неуправляемости, весьма последователен и активизирует свои действия в строгом соответствии с политическим моментом.
Да, сейчас была весна, но даже регулярные сезонные обострения подорванного фронтовыми перегрузками душевного здоровья не могли вынудить отставного капитана на лишние телодвижения. В милицию за дебоши Виктор Сергеевич по весне и осени влетал регулярно. Детей на кухне строил, супругу под кроватью ползать заставлял – и про это слухи дошли… Но чтобы людей под свои знамена созывать просто потому, что весна… нет, этого прежде не было.
73 
