Особенно,... 
84 
Увидев еще вдалеке приближающиеся к ним машины, генерал показал немцу большой палец и произнес интернациональное:
– О’кей.
– О’кей, – вяло согласился атташе, на всякий случай почему-то отодвигаясь от генерала на полшажка.
Стоящий рядом с Лычко главный авиатор Петров вытянул вперед длинную руку, увенчанную широкой ладонью, и гордо сообщил:
– Все точно по графику. Сейчас зайдут на цель и сбросят. Все будет в лучшем виде.
– Я не сомневаюсь, – вяло согласился Лычко, вспоминая, как его оросил вонючий дождик.
На этот раз в емкостях всего-навсего обычная вода, и ничего экстраординарного произойти не может. Груз, разорвавшись на крохотные капельки, упадет над очагом «возгорания», после чего пожарные в течение десяти минут довершат дело, и все – конец учений. Можно переодеваться.
Генерал уже думал о том, как везет атташе в гостиницу. Там он моется, гладится, после чего они напиваются до упаду так, чтобы не помнить день позора. Хотя где-то в глубине души генерал понимал, что уже оставил неизгладимое впечатление в памяти от поездки из Москвы в российскую провинцию у Генриха Вичке.
У первой машины можно было рассмотреть стекла кабины, а если устремить взгляд чуть в перспективу, и вторая видна на подлете, а за ней, словно крохотная точечка, третья. Все вертолеты идут один за другим, несут по воздуху шарообразные емкости и быстро приближаются к месту событий. Вроде бы первый еще не так давно казался совсем маленьким. Но вот он стремительно растет на глазах и входит в воздушное пространство предприятия, и теперь уже не кажется, что он летит очень медленно, а совсем наоборот – идет на приличной скорости. Но вот видно, как пилот немножко сбрасывает обороты и проходит над местом событий. Автоматика сама, рассчитывая скорость и высоту над землей, расщелкивает держатели, и из огромной емкости вода вырывается в воздух и, увлекаемая силой тяготения, несется вниз... Прямо на головы обезумевших собравшихся зрителей. Вся платформа на некоторое время оказывается под мощнейшим ливнем. Стоящие на ней наблюдатели и военные, все без исключения, пригибаются, пытаясь хоть как-то укрыться от потоков воды.
– Это моя метка сработала, – прошептал Валетов.
– Почему это твоя? – не согласился Резинкин, продолжая удерживать лазер на кабине одной из машин.
Не успели присутствующие поднять головы, как второй ливень окатил их снова. Теперь уже никто не пригибался. Большинство стояли на четвереньках.
– Прекратите! – вопил Лычко, но вряд ли он был в силах что-либо изменить.
Третья машина прошла высоко в небе, опорожнив огромный резервуар и создав третью просто-напросто с ног сшибающую волну. После столь результативной атаки на платформе не осталось ни одного, кто стоял бы на ногах. Недавние зрители сейчас напоминали выброшенную на берег рыбу, с той лишь разницей, что никто не шевелился.
Ошарашенный Мудрецкий с произвольно ведущей себя нижней челюстью вылез из «уазика» и стал разглядывать результат водяной бомбардировки. Стояла тишина, никто не шевелился. Даже дым в огромных бочках закончился. У пожарных из брандспойтов ничего не лилось. Птички смолкли. Шум роторов давно исчез, а на платформе оставались лежать двадцать тел. Наконец главный авиатор генерал-лейтенант Попов первым поднялся и, не находя никаких слов, встряхнулся и зааплодировал. Нужно было спасать положение, и вторым встал генерал Лычко и также стал хлопать. Вскоре поднялись все и стали обмениваться полученными впечатлениями. Но восторгов не было. Все приглашенные вяло и понуро почему-то сходили с помоста, подходили к своим машинам, рассаживались и уезжали. Все происходило так, будто закончились чьи-то похороны.
А пятижды помытый сегодня военный атташе продолжал стоять на четвереньках и отплевываться. Наконец он поднялся и, глядя в глаза Лычко, сощурился:
– Пельмени, водка, бабы, баня.
Генерал-лейтенант расплылся в улыбке: «Да никаких проблем, дорогой ты наш», – и, взяв под локоток зарубежного гостя, свел его по деревянным ступенькам вниз и, усадив в собственный «Мерседес», побежал, собирая пузо в кучу, к служебной «Волге», не забыв объяснить на ходу, что нужно следовать за ним.
Как это ни покажется неожиданным, но к Мудрецкому никто не подходил и не предъявлял ему никаких претензий, хотя именно он руководил теми самыми солдатами, которые должны были наводить вертолеты на цель.
Наконец к «уазику» подошел Стойлохряков. Он был сухой, как осенний лист, и выглядел весьма удрученно.
84 
